RSS
 

Архив за Февраль, 2013

Всегда ли прав суд, даже если это суд апелляционный?

26 Фев

С 1 января 2013 г. в России по уголовным делам начали действовать апелляционные суды не только по промежуточным решениям, но и по всем решениям, принимаемым судьями первой инстанции. Их деятельность связывали с тем, что они будут заниматься проверкой доказательств, имеющихся в деле, а не только законностью, обоснованностью и справедливостью принимаемых решений судьями первых инстанций, как это делали в кассационных инстанциях. Именно проверка доказательств, позволяла поставить барьер на пути игнорирования судьями районных и городских судов, требования Конституции РФ и УПК РФ к доказательствам и доказыванию. Практика работы апелляционных судов по промежуточным решениям в 2012 г. удостоверяла, что никакой проверкой доказательств они не занимаются. Фактически работа апелляционных судов ничем не отличалась от работы судов кассационных инстанций. Проверкой доказательств они не занимались. Более того, они с неохотой брались за исследование материалов, которые суды первой инстанции не желали рассматривать. Попытки обжаловать такое неправомерное бездействие судей апелляционной инстанции в вышестоящих судебных инстанциях, результатов никаких не давали. Выстроенная вертикаль судебной системы, никак не желала исполнять, то, что ей требовалось в связи с созданием апелляционных судов. И так на протяжении целого года. Работа апелляционных судов в текущем году не только не изменилась, а ещё более ухудшилась.

Так, 18 января 2013 г. Пресненский районный суд г. Москвы в открытом судебном заседании должен был рассмотреть постановление следователя по особо важным делам третьего следственного отдела первого управления по расследованию особо важных дел (преступлениях против личности и общественной безопасности) ГУС СК РФ по г. Москве Островидова А.А., о продлении срока содержания под стражей Чащину С.М. и Фаизову Р.Р. С Чащиным С.М. и Фаизовым Р.Р. у меня были заключены соглашения на оказание им квалифицированной юридической помощи, поэтому, секретарём Адвокатской конторы «Басманная» № 20, мне был выписан ордер № 28 от 16 января 2013 г. для осуществления полномочий защитника Чащину С.М. Этот ордер, и удостоверение адвоката я предъявил суду.

Тем самым, я выполнил все условия, которые необходимы, по требованиям ч.4 ст. 49 УПК РФ, для моего допуска к участию в судебном заседании. Судебное разбирательство по делу Чащина С.М. началось с объявления председательствующим состав суда, других участников и разъяснения им прав. После чего председательствующий спросил: есть ли отводы составу суда и какие-либо ходатайства? а Отводов указанным лицам не заявлено. Председательствующий стал разъяснять обвиняемому Чащину С.М. его права и обязанности, а затем спросил: кто защищает его интересы? Чащин ответил: адвокат Осин В.В., с которым ранее было заключено соглашение, а также адвокат Нащинец В.К., с которым было позже заключено соглашение.

Затем последовало ходатайство следователя Островидова А.А. о моём отводе, которое он обосновывал тем, что на предварительном следствии он вынес постановление об этом. Я возражал по поводу заявленного ходатайства следователя о моём отводе. Своё возражение я обосновывал следующими обстоятельствами. 1. Часть 4 ст. 49 УПК РФ устанавливает, что «Адвокат допускается к участию в уголовном деле в качестве защитника по предъявлении удостоверения адвоката и ордера».

Именно это я и сделал, предъяви и ордер, и удостоверение. 2. Постановление следователя о моём отводе на предварительном следствии не обязательно для суда. В соответствии с требованиями ст. 254 УПК РФ для суда имеют значение только два постановления следователя, о которых прямо говорится в п.5 ч. 1 ст. 27 УПК РФ, — а) о прекращении уголовного дела; б) об отказе в возбуждении уголовного дела. Поэтому, решение следователя о моём отводе действует, пока оно не будет отменено, только на досудебной стадии производства по данному делу. 3. В ходе судебного производства решение об отводе защитника принимает суд, рассматривающий данное уголовное дело.

Таково требование ст. 69 и 72 УПК РФ. При этом сторона, заявившая ходатайство об отводе обязана назвать основания для отвода (ст. 62), а также обосновать его (ст. 271 УПК РФ). Однако ничего этого следователем сделано не было. Он только сослался на то, что вынес постановление, основываясь на материалах дела. Суду не были представлены материалы дела, послужившие основанием для моего отвода. Всем этим нарушениям требований УПК РФ суд не придал никакого значения. Судья неправомерно посчитал, что следователь является субъектом, правомочным заявить отвод защитнику, а он таковым в соответствии с требованиями ст. 62 УПК РФ, не является.

Тем самым, законодательно подчёркивается, что ни заявления следователя, ни его постановление об отводе адвоката на предварительном следствии, для суда не имеют никакого значения. Только суд правомочен в ходе судебного производства принять решение об отводе защитника, рассмотрев все обоснованные основания отвода. Поэтому я просил суд исследовать обоснованность принятого решения о моём отводе следователем. Я заявил суду, что такие суждения следователя о противоречии интересов Чащина С.М., интересам Леснякова Д.В. не соответствуют действительности, так как во время судебных заседаний, я, как и в этом судебном заседании, осуществлял звукозапись, и мною получены всё, заверенные судом протоколы судебных заседаний по делу Леснякова Д.В.

Поэтому просил суд исследовать эти протоколы и удостовериться в том, что утверждения следователя о противоречии интересов Леснякова Д.В., интересам Чащина С.М., не соответствуют действительности. Однако моё ходатайство судья оставил без рассмотрения. Участвующий в деле прокурор ходатайство следователя поддержал. Адвокат Нащинец В.К. мои возражения поддержал и сказал, что следователь предлагает нарушить конституционное право Чащина С.М. на получение им квалифицированной юридической помощи, избранным им адвокатом. Чащин С.М. поддержал доводы адвокатов, заявив, что с адвокатом Осиным В.В. им было заключено соглашение давно.

Но, поскольку Осина В.В. не допустили к делу, а ему стал оказывать помощь адвокат по назначению следователя, пришлось заключать соглашение с адвокатом Нащинец В.К. Суд, никакого решения по моему ходатайству об исследовании постановления следователя о моём отводе и протоколов судебных заседаний по делу Леснякова Д.В. не принял. Суд на месте определил: в связи с неотменённым постановлением следователя о моём отводе, меня от участия в данном судебном разбирательстве по делу, отвести. Судебное решение было явно незаконным и необоснованным. Я обращал внимание суда на то, что являюсь адвокатом по соглашению, что имел право вступить в дело с 21 ноября 2012 г. с момента задержания моего доверителя следователем, как того требует ст. 48 Конституции РФ. Чащин С.М. говорил следователю: «Желаю воспользоваться услугами адвоката Осина Владимира Владимировича, готов дать пояснения по существу имеющихся в отношении меня подозрений после консультации с ним». Этот факт удостоверен в протоколе задержания подозреваемого Чащина С.М. от 21 ноября 2012 г. Однако следователь не только не исполнил требования ст. 16, 46, 49, 50, 51, 52. 53 УПК РФ, но и не уведомил меня о том, что Чащин С.М. был задержан 21 ноября 2012 г. Кроме того, следователь пригласил адвоката Николаева С.В. для участия в следственных действиях, без согласия Чащина С.М. и действий, связанных с его назначением .

Я обращал внимание суда на то, что неправомерные действия (бездействие) и решение следователя о моём отводе я пытался обжаловать в порядке, установленном ст.123 — 125 УПК РФ. Но судья Долгополов Д.В., который и рассматривал ходатайство следователя о продлении Чащину С.М. срока содержания под стражей, вынес постановление, которым мою жалобу неправомерно вернул. Факт неправосудности вынесенного судьёй Долгополовым Д.В. решения, удостоверен кассационным определением Московского городского суда от 16 января 2013 г. Тем самым, судья сам неправомерно создал условия, препятствующие моему участию в данном судебном заседании, и, в настоящее время, не желал даже рассмотреть моё ходатайство о правомерности отвода меня следователем. В совещательную комнату для принятия решения о моём отводе судья не удалился, своё решение не изложил в виде отдельного процессуального документа. Судья вынес своё решение в зале судебного заседания.

Во время судебного заседания, судом были совершены грубейшие нарушения требований Конституции РФ (ст. 2, ч. 2 ст. 15, ст. 18, 46, 48, 49,120); УПК РФ (ст. 1, 6, 7, 14, 16, 62, 69, 72, 73-75, 87, 88, 108, 119-122, 256, 259, 266, 271), а также ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» (ст.1, 2, 6, 7, 8, 18), связанные с нарушением права обвиняемого пользоваться помощью защитника, что в соответствии с положениями ст. 389-17 УПК РФ является основанием отмены судебного решения в любом случае. Положения ст. 256 УПК РФ написаны не случайно. Они возникли из-за того, что поспешными судебными решениями по основным вопросам судебного разбирательства, искалечены судьбы сотен тысяч людей в нашей стране.

Поэтому мудрый законодатель обязал судей выносить решение об отводе только в совещательной комнате и с обязательным вынесением отдельного процессуального документа. Чтобы судебное решение не основывалась на эмоциях, а принималось осознанно, с учётом представленных суду доказательств. Одно только это нарушение порядка уголовного судопроизводства является основанием для отмены неправосудного судебного решения о моём отводе. Я обращал внимание суда на то, что представленное суду постановление о моём отводе, не удостоверено никакими доказательствами.

Но суд не стал исследовать постановление следователя, несмотря на моё заявление о том, что оно не соответствует действительности , а также просьбе исследовать протоколы судебных заседаний с участием Леснякова Д.В.

С 10 марта 2011 г. следователь препятствует моему вступлению в данное дело, обосновывая это надуманными суждениями о том, что избранная Завьяловым, Фреером и Кузьменко позиция может противоречить позиции Леснякова Д.В. 18 мая 2011 г. Пресненский районный суд г. Москвы вынес постановление, которым признал незаконными и необоснованными действия (бездействие) и решения следователя по особо важным делам Следственного комитета РФ по г. Москве капитана юстиции Островидова А.А., связанные с моей невозможностью вступить в дело, и оказывать юридическую помощь обвиняемым Завьялову Д.А., Фрееру С.Н., Кузьменко И.В. (Приложение 3). Следователь Островидов А., не обладая правом обжалования решения суда, пытался его оспорить в суде кассационной инстанции, но Судебная коллегия по уголовным делам Московского городского суда ему отказала в этом.

Однако, игнорируя судебное решение, следователь Островидов А.А. более 23 месяцев не устраняет допущенные нарушения требований Конституции РФ (ст. 2, 15, 18, 21, 45, 46, 48) и ч. 3 и 4 ст. 49 УПК РФ. Следователь не уведомил меня о том, когда и где я могу ознакомиться с постановлением о возбуждении уголовного дела, постановлениями о применении Завьялову, Фрееру и Кузьменко меры пресечения и иными документами, которые должны были предъявляться им (ст. 53 УПК РФ). До настоящего времени следователь не вручил мне копий постановлений о привлечении Фреера, Завьялова и Кузьменко в качестве обвиняемых, продолжая нарушать требования ч.1 п.6 ст. 53 и ч.8 ст. 172 УПК РФ, а также требования ст. 49 Конституции РФ о доказывании виновности обвиняемого в порядке, предусмотренном федеральным законом. Однако в постановлении о моём отводе следователь утверждает, что интересы Чащина С.М. противоречат интересам Завьялова Д.А., Фреера С.Н. и Кузьменко И.В.

Следователь также голословно утверждает, что Лесняков Д.В. в суде дал показания, подтверждающие обвинение, предъявленное Чащину С.М. Однако следователь не указывает в постановлении, какие именно показания, в какое время были даны в суде Лесняковым Д.В., т. к. судебное заседание было начато 28 октября 2011 г., а закончено 15 марта 2012 г. В постановлении следователь не приводит данных о том, какими именно утверждениями, данными во время судебного разбирательства, Лесняков Д.В. подтверждает обвинение Чащину С.М., которое ему предъявили только 21 ноября 2012 г., т.е. безадресно ссылается на то, что проверить невозможно.

В этой связи, утверждения о том, что показания Леснякова Д.В. объективно противоречат позиции и интересам обвиняемого Чащина С.М., являются надуманными и голословными . Суду не было предъявлено никаких показания Леснякова Д.В., которые, как утверждает следователь в своём постановлении о моём отводе, «в настоящее время приобщены в качестве доказательств обвинения по уголовному делу № 374210». Анализ постановления следователя об отводе защитника убеждает, что никаких противоречий интересов между Чащиным С.М. и Лесняковым Д.В. не существует. И тот и другой не признают предъявленного им обвинения. Следователем не приводится никаких доказательств того, что Лесняков Д.В. является свидетелем, изобличающим Чащина С.М., что и могло бы свидетельствовать о противоречиях их интересов. Но, они оба, как указывает следователь в своем постановлении, не признают своей вины в предъявленном им обвинении.

Этот факт прямо свидетельствует о том, что у них нет никаких противоречивых интересов. Ни следователь, ни прокурор не назвали никаких правовых норм, которые делали мой отвод правомерным. Неправомерные действия (бездействия) и решения следователя нарушают не только конституционные права моего доверителя Чащина С.М., но и мои конституционные права на свободное использование своих способностей и право труд (ст. 34, 37 Конституция РФ) и процессуальные права на доступ к правосудию и исполнению моих обязанностей по оказанию Чащину С.М. квалифицированной юридической помощи (ст. 48 Конституции РФ). Неправомерные решения суда, затрудняют мне доступ к правосудию и исполнение предоставленных мне Конституцией РФ и УКП РФ, прав защитника.

Для суда оказался решающим тот факт, что суд «рассматривает ходатайство следователя по представленным материалам», а не требования ст. 2 Конституции РФ о том, что «Человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина – обязанность государства; что органы государственной власти и должностные лица обязаны соблюдать Конституцию РФ и законы (ст. 15 Конституции РФ); что каждому гарантируется судебная защита его прав и свобод (ст. 46 Конституции РФ); что каждому гарантируется право на получение квалифицированной юридической помощи избранным им защитником с момента задержание (48 Конституции РФ); что виновность каждого должна доказываться по правилам, предусмотренным федеральным законом (ст. 49 Конституции РФ).

Суд проигнорировал факт того, что порядок уголовного судопроизводства, установленный УПК РФ, является обязательным для судов (ст. 1 УПК РФ); что назначением уголовного судопроизводства является и защита личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения её прав и свобод (ст. 6 УПК РФ); что постановление судьи должно быть законным, обоснованным и мотивированным (ст. 7 УПК РФ); что продление Чащину С.М. содержания под стражей осуществляется с грубейшим нарушением требований ст. 10, 47, 49,50,53,62,69,72 УПК РФ. Суд никакого значения не придал тому, что стороны обвинения и защиты равноправны перед судом и уголовное судопроизводство осуществляется на основе состязательности сторон. Функции обвинения, защиты и разрешения уголовного дела отделены друг от друга, и не могут быть возложены на один и тот же орган или одно и то же должностное лицо (ст. 15 УПК РФ).

Подобным образом, судья поступил и по делу о продлении срока содержания под стражей Фаизову Р.Р., интересы которого я также защищал по соглашению. Поэтому действия (бездействие) и решение судьи Долгополова Д.В. я пытался обжаловать в суде апелляционной инстанции. Но для этого мне необходимо было получить выписку из протокола судебного заседания, в котором изложено постановление о моём отводе, так как, игнорируя требования ст. 256 УПК РФ, судья не вынес отдельного процессуального документа о моём отводе. Оказалось, что и это сделать невозможно. На моё ходатайство о выдаче мне копии протокола судебного заседания, судья Долгополов Д.В. письменно уведомил меня о том, что «выдаче вам отказано, в связи с тем, что вы не являетесь участником уголовного судопроизводства по данному судебному заседанию».

Вот так, исполнив требования ст. 49-53 УПК РФ я стал защитником Чащина С.М. и Фаизова Р.Р. Мои ордера суд принял и приобщил к материалам дела. В отношении меня рассматривал неправомерные заявления следователя (ст.62 УПК РФ, не субъект заявления об отводе) о моём отводе. В соответствии с положениями ст. 248 УПК РФ, я участвовал в судебном заседании, заявлял ходатайства, излагал суду свои мнения на неправомерность заявления следователя о моём отводе. А судья Д.В. Долгополов заявляет, что я «не являюсь участником уголовного судопроизводства по данным судебным заседаниям».

Суд, не рассмотрев никаких обстоятельств, исключающих моё участие в производстве по уголовному делу, как того требуют ст. 69 и 72 УПК РФ. Решение о моём отводе судья принял с грубейшим нарушением порядка вынесения постановления, установленного ст. 256 УПК РФ, — без удаления в совещательную комнату, и изложения своего решения в виде отдельного процессуального документа. Исполняя требования чт. 1 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», о своеволии судьи я сообщил председателю Московского городского суда О.А. Егоровой, указав, что у меня нет никаких оснований полагать, что судья чего-то недоучил, но такое решение явно является неправосудным. 21 января 2013 г. я подал апелляционные жалобы на неправомерный отвод меня от участия в деле Фаизова Р.Р. и Чащина С.М. Мне это позволяли сделать ст. 389-1 УПК РФ, не только, как защитнику Чащина С.М. и Фаизова Р.Р., поскольку статуса защитника меня никто лишить не может, но и как лицу в той части, в которой обжалуемое судебное решение затрагивает мои права и законные интересы.

Я обращал внимание председателя Московского городского суда на то, что своими решениями судья лишает меня доступа к правосудию, а это является основанием их обжалования, в соответствии с положениями ч. 3 ст. 389-2 УПК РФ. В соответствии с положениями ст. 389-3 УПК РФ, я подал апелляционные жалобы через суд, вынесший обжалуемое судебное решение. Согласно предписаний ч. 2 ст. 389-8 УПК РФ, по истечении срока обжалования суд, вынесший иное обжалуемое решение, направляет уголовное дело с принесенными апелляционными жалобами и возражениями на них в суд апелляционной инстанции, о чём сообщается сторонам. Ничего о том, что тот, чьи действия (бездействие) и решения обжалуются, правомочен возвратить заявителю апелляционную жалобу, в УПК РФ нет.

Но я уже сообщал Вам, что именно так поступила судья Пресненского районного суда г. Москвы, Т.М. Васюченко, а судья Московского городского суда Васильева Н.А., посчитала такие действия (бездействие) правомерными. Поэтому у меня есть все основания полагать, что таким же образом поступит по моим жалобам и судья того же суда Д.В. Долгополов. Обращение к О.А. Егоровой, очевидно, сыграло свою роль. Обе апелляционные жалобы были направлены в суд. Поэтому появилась надежда, что апелляционный суд не будет ссылаться на постановление следователя о моём отводе, а проверит доказательства, на которые ссылается следователь, заявляя о том, что интересы Фаизова Р.Р. и Чащина С.М., противоречат интересам Леснякова Д.В. Именно в этом и заключалась работа суда апелляционной инстанции.

Надежды оказались напрасными. Судья Долгополов Д.В. меня письменно уведомил о том, что судебное заседание состоится в 13 февраля 2013 г. 10 час. в 456 зале. Придя в назначенное время, я узнал, что заседание состоится в 14 час. в зале № 319. Поскольку судья отказал мне даже в ознакомлении с протоколом судебного заседания, я попросил секретаря, дать мне возможность познакомиться с материалами дела, что будут рассматривать в апелляционной инстанции. Под предлогом того, что дело изучается судьёй, мне было в этом отказано. Судебное рассмотрение моей апелляционной жалобы по делу Фаизова Р.Р. началось в 16 час. 45 мин. Объявив состав апелляционного суда, председательствующий Марков С.М. без выяснения, есть ли отводы составу суда, начал спрашивать Фаизова Р.Р., кто в суде защищает его интересы. На что Фаизов Р.Р. ответил, что по соглашению адвокат Осин В.В. и Нащинец В.К. Затем ещё раз председательствующий спросил: «Вы настаиваете на том, чтобы вас защищал и адвокат Осин В.В.?» Фаизов Р.Р. «Настаиваю, знаю, что это настоящий специалист».

После этого председательствующий обратился ко мне с вопросом: «Что вы хотите сказать по поводу вашего отвода?» Я стал говорить о том, что в моей апелляционной жалобе изложены доводы, удостоверяющие неправомерность моего отвода. И я стал ходатайствовать перед судом об исследовании доводов следователя, изложенных в его постановлении о моём отводе, а также исследовании заверенных судом копий протоколов судебного заседания по делу Леснякова Д.В., которыми удостоверяется несоответствие того, что изложено в постановлении следователя о моём отводе. Я выложил перед судебной коллегией более 1000 листов протоколов судебных заседаний по делу Леснякова Д.В. Председательствующий спросил меня: «Вы действительно полагаете, что суд будет это всё изучать?». Я ответил: «Именно этим и должен заниматься апелляционный суд».

Эти слова удивили председательствующего и он сказал: «Сейчас мы решим вопрос о вашем участии в суде. Судебная коллегия удаляется в совещательную комнату для решения вопроса об участии адвоката В.В. Осина в суде апелляционной инстанции». Вернувшись в зал судебного заседания, судья Шарапова Н.М. огласила: «Апелляционная жалоба адвоката рассмотрению в суде не подлежит, адвокат не допускается к участию в деле». Решение по правомерности продления срока содержания Фаизову Р.Р. в суде апелляционной инстанции, прошло без моего участия. Рассмотрение апелляционной жалобы по делу Чащина С.М. было перенесено на 15 февраля 2013 г. Рассчитывать на то, что судьи апелляционной инстанции поведут и по делу Чащина С.М. иначе, чем по Фаизову Р.Р., не было никаких оснований. Поэтому я подготовил письменное заявление об отводе судей, в котором указал, что судьи судебной коллегии Марков С.М. и Шарапова Н.В. не могут участвовать в рассмотрении моей апелляционной жалобы по следующим основаниям. Согласно ч. 2 ст. 61 УПК РФ судья не может участвовать в рассмотрении дела, если имеются иные обстоятельства, дающие основания полагать, что он лично, прямо или косвенно, заинтересован в исходе данного дела. 13 февраля 2013 г., я, руководствуясь ст. 248 УПК РФ, обратился к секретарю судебной коллегии с просьбой дать мне дела по обвинению Чащи на С.М. и Фаизова Р.Р. для ознакомления, поскольку судья Д.В. Долгополов лишил меня такой возможности, уведомив меня, что я «не являюсь участником уголовного судопроизводства по данному судебному заседанию» Но мне было сказано, что дела находятся на изучении у судьи. С такой же просьбой я обратился в канцелярию по уголовным делам и мне также сказали, что дело находится у судьи. Во время рассмотрения моей апелляционной жалобы в интересах Фаизова Р.Р. судебная коллегия не исполнила обязательный для неё порядок рассмотрения мой апелляционной жалобы, установленный ст. 389-1 УПК РФ. При открытии судебного заседания, моя жалоба не была названа в числе тех, что предстояло суду рассмотреть. Председательствующий судья Марков С.М. начал выяснять у Фаизова Р.Р. кто его защищает. Когда Фаизов Р.Р. сказал, что адвокат Осин В.В., судья сказал, что мы сейчас решим вопрос о его участии. Я стал объяснять судебной коллегии, что прошу исследовать протоколы судебных заседаний по делу Леснякова, удостоверяющие факт того, что утверждения следователя о том, что Лесняков давал показания, подтверждавшие предъявленное Фаизову Р.Р. обвинение, не соответствуют тому, что изложено в протоколах.

Поэтому мой отвод неправомерен. Председательствующий сказал, что этим суд не будет заниматься, и вся судебная коллегия удалилась в совещательную комнату для принятия решения. Суд постановил, мою апелляционную жалобу оставить без рассмотрения и отвести от участия в данном судебном разбирательстве. Такое решение суда апелляционной инстанции не соответствует требованиям Конституции РФ и порядку уголовного судопроизводства, изложенного в главе 45-1 УПК РФ. Каждому гарантируется судебная защита его прав и свобод. Часть 2 ст. 46 Конституции устанавливает, что «Решения и действия (или бездействие) органов государственной власти… и должностных лиц могут быть обжалованы в суде». Но суд апелляционной инстанции лишил меня этого, гарантированного Конституцией РФ права на судебную защиту.

Положения Конституции РФ имеют высшую юридическую силу, прямое действие. Если органы государственной власти и должностные лица обязаны соблюдать Конституцию РФ и законы (ст.15 Конституции РФ), то статья 120 Конституции РФ прямо обязывает судью «подчиняться только Конституции РФ и федеральному закону». Суд апелляционной инстанции проигнорировал и эти конституционные требования. Оставляя без рассмотрения мою апелляционную жалобу по существу, суд, апелляционной инстанции, проигнорировал указания ст. 389-1 УПК РФ, что обжаловать решение суда можно в той части, в которой обжалуемое судебное решение затрагивает мои права и законные интересы. Суд проигнорировал и указания ст. 389-2 УПК РФ о том, что обжалованию подлежат «судебные решения, затрагивающие права граждан на доступ к правосудию и на рассмотрение дела в разумные сроки».

После того, как судебная коллегия назначила рассмотрение моей апелляционной жалобы в интересах Чащина С.М. на 15 февраля 2013 г. я просил судью Шарапову Н.В. дать мне возможность ознакомиться с материалами дела, поскольку судья Д.В. Долгополов лишил меня такой возможности, заявив, что я не являюсь «участником уголовного судопроизводства по данному судебному заседанию». Судья Шарапова Н.В. мне в этом безмотивно отказала. При таких обстоятельствах стало ясно, что с жалобой в интересах Чащина С.М. судьи поступят также, как и по делу Фаизова Р.Р. Исполняя требования ст. 1 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» об обеспечении доступа к правосудию, я обратился к председателю Московского городского суда О.А. Егоровой, изложив суть, допущенных нарушений по моей жалобе и просил принять меры к их устранению.

Такое же обращение я направил гаранту Конституции РФ, прав и свобод человека гражданина В. Путину, который в соответствии с положениями ст. 83 Конституции РФ, формирует состав исполнителей судебной власти, присваивая им статус «судья». Таким образом, вынуждено предпринятые мною действия в защиту прав Фаизова Р.Р. и Чащина С.М., могут иметь для судий судебной коллегии по уголовным делам Московского городского суда Маркова С.М. и Шараповой Н.В. неблагоприятные личные последствия, отрицательно повлиять на их дальнейшую профессиональную деятельность. А это значит, что судьи не могут объективно и непредвзято рассматривать мою апелляционную жалобу в отношении Чащина С.М. Названные обстоятельства вызывают серьезные сомнения в беспристрастности судий, поскольку в сложившейся ситуации они лично и прямо заинтересованы в исходе дела. На основании изложенного, в соответствии с ч. 2 ст. 61, 64 УПК РФ, заявляю отвод судьям судебной коллегии по уголовным делам Московского городского суда Маркову С.М. и Шараповой Н.В. Однако сделать мне такого заявления не удалось. Председательствующий вновь, объявив состав судебной коллегии, не назвав иных участников процесса, сталь выяснять у Чащина С.М., кто его защитники и настаивает ли он на моём участии в деле.

Действия председательствующего явно нарушали порядок разбирательства по делу, поэтому я заявил возражения председательствующему, и просил секретаря судебного заседания мои возражения занести в протокол судебного заседания. Председательствующий стал говорить, что я не участник процесса и не имею права делать никаких возражений. Затем он объявил: «Судебная коллегия удаляется для вынесения решения по апелляционной жалобе Осина В.В. и вопросу его участия в деле». Меня вновь отстранили от участия в деле, а в рассмотрении моей апелляционной жалобы было отказано. Большего произвола судей апелляционной инстанции даже трудно представить.

Меня лишили возможности ознакомиться с материалами дела до судебного заседания. На просьбу ознакомиться с материалами дела Чащина С.М., судья Шарапова Н.В. ответила мне безмотивным отказом. Меня неправомерно, без какого-либо обсуждения, отвели 13.02.13 г. в качестве защитника Фаизова Р.Р., а также 15.02.13 г. в качестве защитника Чащина С.М. Часть 4 ст. 49 УПК РФ устанавливает, — адвокат допускается к участию в уголовном деле в качестве защитника по предъявлении удостоверения адвоката и ордера. Эти требования закона были мною полностью выполнены. Ордер был выписан именно в Московский городской суд. Во время судебного заседания сторона обвинения никаких ходатайств и заявлений об обстоятельствах, исключающих моё участие в производстве по уголовному делу в качестве защитника, не сделала. А, в соответствии с положениями ст. 61,62,69,72 УПК РФ, только сторона обвинения могла сделать такое заявления. Из смысла ст. 6,8,11,15,29,62,69,72,243,244,246,248 УПК РФ следует, что судья не наделен правом заявления отвода кому-либо из участников процесса. Судья может только рассмотреть заявление об отводе и принять решение по заявлению об отводе кого-либо из участников процесса, включая и заявление об отводе судье.

Все эти требования УПК РФ председательствующим Марковым С.М. были проигнорированы. Рассмотрение моих апелляционных жалоб, без какого-либо их обсуждения, 13.02.13 г. и 15.02.13 г. в интересах Фаизова Р.Р. и Чащина С.М. на незаконные и необоснованные действия (бездействие) и решения судьи Д.В. Долгополова, было отклонено. В результате чего было нарушено гарантированное Конституцией РФ (ст.45 и 46) право на судебную защиту от незаконных и необоснованных действий (бездействия) и решений судьи, затруднен доступ к правосудию. Судебная коллегия не исполнила обязательный для неё порядок рассмотрения мой апелляционной жалобы, установленный ст. 389-13 УПК РФ.

Такие действия (бездействие) и решения суда апелляционной инстанции не соответствует требованиям Конституции РВ, общему порядку уголовного судопроизводства, и положениям, изложенным в главе 45-1 УПК РФ. Каждому гарантируется судебная защита его прав и свобод. Часть 2 ст. 46 Конституции устанавливает, что «Решения и действия (или бездействие) органов государственной власти… и должностных лиц могут быть обжалованы в суде». Но суд апелляционной инстанции лишил меня этого, гарантированного Конституцией РФ права на судебную защиту. Положения Конституции РФ имеют высшую юридическую силу, прямое действие. Если органы государственной власти и должностные лица обязаны соблюдать Конституцию РФ и законы (ст.15 Конституции РФ), то статья 120 Конституции РФ прямо обязывает судью «подчиняться только Конституции РФ и федеральному закону». Суд апелляционной инстанции проигнорировал и эти конституционные требования. Какие же силы должны били заставить судей апелляционной инстанции действовать такими неправовыми методами? Нет никаких оснований и полагать, что все трое судей были не готовы к исполнению обязанностей судей апелляционной инстанции.

Тогда, что их заставило дважды игнорировать и требования Конституции РФ и требований УПК РФ? Причин тому может быть множество. Главное, установлен дважды факт неподчинения судей Конституции РФ и порядку уголовного судопроизводства, обязательного для судей. Почему такое происходит и в апелляционных судах? Ответ даёт уведомление меня судьёй надзорной инстанции Васильевой Н.А. по жалобе на судью Пресненского районного суда Васюченко Т.М.: «возможность обжалования действий (бездействия) судьи нижестоящего суда, выразившиеся в ненаправлении по принадлежности поданных Вами жалоб, в порядке, установленном для пересмотра вступивших в законную силу судебных решений, законом не предусмотрена».

Получается, что нельзя обжаловать действия (бездействие) судьи, но это противоречит требованиям ст. 46 Конституции РФ, позволяющей обжаловать не только решения судьи, но и его действия или бездействия. Дальнейшие суждения судьи в уведомлении о возврате моей кассационной жалобы убеждали, что судья Васильева Н.А. ошибочно толкует и положения п. 2 ч. 5 ст. 355 УПК РФ. Так, она указывает, что «постановление Пресненского районного суда г. Москвы от 22 ноября 2012 г., вынесенное в протокольной форме, об удовлетворении ходатайства прокурора об освобождении Вас как адвоката Чащина С.М. от участия в рассмотрении ходатайства следователя об избрании в отношении последнего меры пресечения в виде заключения под стражу относится к судебным решениям, которые в силу п.2 ст. 355 УПК РФ, в редакции, действовавшей до 1 января 2013 г., обжалованию не подлежат». Получается то, что судья, игнорируя требования ст. 256 УПК РФ, действовала правомерно?

Действия (бездействие) судьи Московского городского суда Васильевой Н.А. по моей кассационной жалобе не учитывают позицию Конституционного Суда РФ. Так, Конституционный Суд РФ в своём Определении от 14 октября 2004 г. № 333-О указал, что суд с учётом всех обстоятельств дела обязан оценить, насколько обосновано в каждом конкретном случае обвиняемому отказывается в допуске выбранного им защитника к участию в уголовном деле. Конституционный Суд РФ неоднократно в своих решениях отмечал, что действующее законодательство позволяет обжаловать в судебном порядке решения и действия (бездействие) следователя, которые способны причинить ущерб конституционным правам и свободам участников уголовного судопроизводства либо затруднить доступ граждан к правосудию, и не предполагает произвольных действий правоприменителя, каким-либо образом ограничивать это право.

В Определении Конституционного Суда РФ от 21 декабря 2001 г. № 298-0 отмечается, что Конвенция о защите прав человека и основных свобод в ст. 6 закрепляет право на судебную защиту, предполагающее обеспечение каждому при определении его гражданских прав и обязанностей доступа к правосудию в разумный срок, что служит гарантией от чрезмерного, не обусловленного конституционно оправданными целями ограничения прав и свобод граждан, в частности, на досудебных стадиях производства по уголовному делу. Конституционный Суда РФ в своих решениях неоднократно утверждал, что гарантируемое ст. 46 Конституции РФ право каждого на судебную защиту и обжалование в суд действий и решений, нарушающих права и свободы граждан, не подлежит ограничению. Отложение проверки законности и обоснованности таких решений до стадии судебного разбирательства может причинить ущерб, восполнение которого в дальнейшем окажется неосуществимым. В этих случаях контроль за действиями и решениями органов предварительного расследования со стороны суда, имеющий место лишь при рассмотрении им уголовного дела, т.е. на следующем этапе производства, не является эффективным средством восстановления нарушенных прав, и поэтому заинтересованным лицам должна быть обеспечена возможность незамедлительного обращения в ходе расследования с жалобой в суд.

Изложенное, ещё раз удостоверяет, никакие миллиардные затраты, направленные на совершенствование судебной системы не приведут к установлению в России правосудия, если судебный надзор останется таким, какой он существует уже более 20 лет в России. Странно, что этого не понимает гарант Конституции РФ, прав и свобод человека и гражданина, формирующий по правилам ст. 83 Конституции РФ исполнителей судебной власти. Об этом прямо свидетельствует его выступление в Верховном Суде по случаю его 90-летия. Подробности в статье: ««Суждения В. Путина о Верховном Суде, не дают никаких надежд на установление в России правосудия» . Изложенное с необходимостью требует ответа на вопрос, что является назначением судебной власти: защита права и свободы или осуществление правосудия?

Необходимость ответа на поставленный вопрос вызвана выступлениями по случаю 90-летия Верховного Суда России гаранта Конституции РФ, прав и свобод человека и гражданина В. Путина и Председателя Верховного Суда РФ В. Лебедева. Так, В. Путин утверждает, что «новой России нужна была принципиально другая судебная система: независимая и самостоятельная, отвечающая требованиям времени и учитывающая лучший дореволюционный, да и советский опыт, а самое главное – ставящая во главу угла, прежде всего, защиту прав, свобод и достоинства гражданина».

Удивительное дело, гарант Конституции РФ, прав и свобод человека и гражданина, рассуждает о назначении судебной власти в защите прав и свобод граждан. Где и в какой статье Конституции РФ говорится, что назначением судебной власти является защита прав и свобод? Нет ничего об этом в 7 главе Конституции РФ, посвященной именно судебной власти. Более того, в ст. 118 Конституции РФ говорится о том, что только суд осуществляет в России ПРАВОСУДИЕ, как вид государственной деятельности с соблюдением особого порядка закрепленного Конституцией и процессуальным законодательством. Именно это является характерной чертой ПРАВОСУДИЯ. В статье 18 Конституции РФ устанавливается, что права и свободы человека и гражданина определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной, исполнительной власти, местного самоуправления и ОБЕСПЕЧИВАЮТСЯ ПРАВОСУДИЕМ. Вот назначение судебной власти — обеспечивать в России ПРАВОСУДИЕ, а не защиту прав и свобод граждан.

Только при наличии ПРАВОСУДИЯ в стране права и свободы человека и гражданина могут быть защищены от любого чиновного произвола. О том, почему у В. Путина представление о назначении судебной власти, такое же, как вдалбливалось все годы студентам юридических вузов в стране развитого социализма, свидетельствуют его высказывания: «Мы все хорошо ещё с университетской скамьи знаем, что суд вообще, а Верховный Суд тем более, – это вершина всего огромного здания правоохранительной деятельности и правосудия». Вот и становится тогда понятно, почему судьи не осуществляют ПРАВОСУДИЕ, а ведут «защиту прав и свобод граждан». Они продолжают до сих пор оставаться в одном «здании» с правоохранительной деятельностью.

Беда, что это говорит гарант Конституции РФ, прав и свобод человека и гражданина, наделённый Конституцией РФ (ст.83) правом формировать исполнителей судебной власти. Поэтому очень обидно слышать от В. Путина: «Заслуги Верховного Суда в создании беспристрастного, компетентного и справедливого российского суда действительно огромны». Это даёт основания полагать, что В. Путин не знает, что именно должна делать судебная власть в России, а также Верховный Суд страны и что эта власть делает в настоящее время, и Верховный Суд в частности. Выступая в Верховном Суде России по случаю его 90-летия В. Путин дал понять, что «современная судебная система» его устраивает, что «Заслуги Верховного Суда в создании беспристрастного, компетентного и справедливого российского суда действительно огромны».

При таком понимании деятельности Верховного Суда страны главой государства, бесполезными становятся любые аргументированные обращения к В. Путину. До него они не доходят, а его помощники по вопросам судебной деятельности либо сами не владеют ситуацией, либо не могут предложить ничего по её изменению. Выступая на совещании председателей судов, глава Верховного суда РФ Вячеслав Лебедев призвал судей в равной мере защищать права, как потерпевших, так и фигурантов уголовных дел. Как прекрасно звучат утверждения В. Лебедева: «Доводы, положенные в основу решения об аресте фигурантов уголовных дел, должны быть подтверждены, а не просто упомянуты в соответствующих постановлениях судов». Но хотя бы раз такие суждения Председателя Верховного Суда РФ, послужили основанием для отмены неправосудного решения об избрании в качестве меры пресечения, содержания под стражей? Нет таких решений. А Председатель Верховного Суда РФ является высшим должностным лицом, осуществляющим судебный надзор в стране. Почему он этого не делает? Достаточно было бы его одного решения по конкретному делу с такими суждениями, и в России была бы иная правоприменительная практика. Но глава надзорной судебной инстанции в стране этого не делает. Почему? Ответ в моей статье: «Есть ли в России судебный надзор?» Наличие таких обстоятельств и, публично высказанной В. Путиным позиции о деятельности Верховного Суда страны, с необходимостью ставит перед многонациональным народом идею: Установление в России власти Конституции РФ и ПРАВОСУДИЯ.

Носитель суверенитета и единственный источник власти в России, многонациональный народ вправе потребовать этого от той власти, что он избрал либо, готовясь к новым выборам, находить людей, способных установить в стране власть Конституции РФ и ПРАВОСУДИЕ. Только так можно победить самовластие выстроенной вертикали власти, игнорирующее действующие в стране законы, а потому и не стремящееся к установлению в стране ПРАВОСУДИЯ.

 

Суждения В. Путина о Верховном Суде, не дают никаких надежд на установление в России правосудия.

22 Фев

21 февраля 2013 г. В. Путин выступил в Верховном Суде РФ по поводу его 90-летия. Почему именно это день был избран для торжеств, не понятно. По документам, 11 ноября 1922 г. ВЦИК утвердил Положение о судоустройстве РСФСР, которое ликвидировало раздвоение советской юстиции на народные суды и революционные трибуналы. Система трибуналов, за исключением военных, отменялась. Была установлена единая система судебных учреждений: народный суд (действовал в пределах уезда и городского района), губернский суд (орган правосудия по важным делам и орган, руководивший всеми судами губернии) и Верховный Суд РСФСР. Он стал правопреемником Верховного Трибунала при ВЦИК. Верховный Суд РСФСР должен был выполнять тройную функцию: осуществлять надзор за всеми судами Республики, рассматривать в кассационном порядке дела, решенные губернскими судами, в порядке надзора – дела, решенные любыми судами, и быть судом первой инстанции по делам особой государственной важности по специально установленной подсудности. Надзорные функции Наркомата юстиции отошли к Верховному Суду РСФСР 4 января 1923 г.

Президиум ВЦИК РСФСР принял постановление о временном составе Верховного Суда РСФСР, который был объявлен 10 января 1923 г. приказом № 1 по Верховному Суду. В январе 1923 г. личный состав Верховного Суда РСФСР состоял из 27 человек. СМИ сообщают, что за первый год своей деятельности Верховным Судом РСФСР по первой инстанции были рассмотрены дела в отношении 758 человек, из них 116 (15,3%) – были оправданы, а 642 (84,7%) – осуждены. В отношении 28 человек применено условное осуждение, 354 человека осуждено к лишению свободы на срок от 1 года до 10 лет. К расстрелу было осуждено 109 человек, из них 46 – за взяточничество. 138 человек освобождены от наказания на основании актов об амнистии, в отношении остальных осужденных применены иные виды наказания. Среди осужденных было 165 военнослужащих и 277 гражданских лиц. За период с 1 января по 1 июня 1923 г. Кассационной коллегией Верховного Суда РСФСР было рассмотрено 1892 дела.

Имеются некоторые данные о работе Дисциплинарной коллегии Верховного Суда РСФСР по рассмотрению материалов о проступках судебных работников. За первые пять лет (1923–1927 гг.) по первой инстанции ею было рассмотрено 160 материалов, их них по 72 делам назначены дисциплинарные взыскания, причем по 16 делам – в виде отстранения от должности, 4 дела переданы для рассмотрения в уголовном порядке, 84 дела прекращены. Принятая в 1937 г. Конституция РСФСР, в которой были продублированы положения Конституции СССР 1936 г., определяла роль и место Верховного Суда РСФСР в судебной системе Республики. Суд и прокуратура вышли из ведения Наркомата юстиции.

Согласно Конституции, Верховный Суд РСФСР являлся высшим судебным органом Республики и избирался Верховным Советом РСФСР сроком на 5 лет. На него возлагался надзор за судебной деятельностью всех судебных органов РСФСР, автономных республик, краев и областей. Провозглашались такие важные принципы правосудия, как независимость судей и их подчинение только закону; рассмотрение дел во всех судах с участием народных заседателей, кроме случаев, специально предусмотренных законом; открытое разбирательство дел; обеспечение обвиняемому права на защиту и др.

Таким образом, в Конституции РСФСР было продекларировано большинство демократических принципов. Однако реально они существовали только на бумаге. Хорошо известно, что в 1930-е гг. эти нормы Конституции нарушались в массовом масштабе и в самых грубых формах. Суровые, если не сказать жестокие, меры принимались в отношении членов Верховного Суда РСФСР, если признавалось, что они при рассмотрении конкретных дел допускали «политические ошибки». Десятки судей Верховного Суда РСФСР стали жертвами необоснованных репрессий, в том числе и его Председатель Иван Лазаревич Булат (1932–1937). Арестованный в декабре 1937 г., он был обвинен в организации антисоветской организации в Верховном Суде РСФСР и проведении вредительской работы по развалу судебной системы. Судебное заседание по рассмотрению дела И.Л. Булата продолжалось 15 минут. Приговором Военной коллегии Верховного Суда СССР от 20 июня 1938 г. он был признан виновным по статьям 58-7, 58-8, 58-11 Уголовного кодекса РСФСР и приговорен к высшей мере наказания – расстрелу. Впоследствии было установлено, что все уголовные дела против репрессированных членов и работников аппарата Верховного Суда РСФСР были сфальсифицированы, и они реабилитированы посмертно. http://www.vsrf.ru/vscourt_detale.php?id=8395. Но В. Путин утверждает, что «очень важно, что временем образования Верховного Суда справедливо считается не 1991 год, хотя это очень важная эпоха в развитии судебной системы страны (я сейчас об этом тоже скажу).

Но началась деятельность Верховного Суда с 1923 года, когда были упразднены революционные трибуналы и организована единая судебная система с её высшим звеном – Верховным Судом». Далее В. Путин утверждает, что «восстановление правосудия и принципов законности имело для того времени, когда создавался Верховный Суд, принципиальное значение. И Верховному Суду принадлежала ведущая роль в формировании общей судебной практики, а также в её анализе и разъяснении наиболее сложных вопросов». Но Согласно Постановлению ВЦИК и СНК РСФСР от 30 января 1928 г. «О порядке руководства судебными органами РСФСР» деятельность высшего судебного органа Республики – Верховного Суда РСФСР – становилась подконтрольной административно-управленческому органу, каковым являлся Народный Комиссариат юстиции РСФСР.

Кроме того, Верховный Суд был обязан руководствоваться не только действовавшим законодательством, но и «общими директивами ВЦИК, СНК РСФСР и Народного Комиссара юстиции». Обязательным было выполнение решений высших партийных органов страны – съездов и пленумов Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков). Это вытекало из того, что в ВКП(б) действовал принцип демократического централизма, в соответствии с которым решения вышестоящих органов партийного руководства подлежали исполнению всеми партийными организациями (а они действовали повсеместно, в том числе и в Верховном Суде РСФСР) и всеми членами партии. 1 декабря 1934 г. было принято известное Постановление ЦИК СССР «О внесении изменений в действующие уголовно-процессуальные кодексы союзных республик в части рассмотрения и расследования уголовных дел о террористических организациях и террористических актах против работников советской власти».

С этого времени основная масса уголовных дел по обвинению в совершении преступлений, предусмотренных статьей 58 УК РСФСР, рассматривалась на закрытых судебных заседаниях. Вся процедура рассмотрения дела сводилась к оглашению обвинительного заключения, постановкой вопросов, признает ли подсудимый свою вину и имеет ли дополнения к материалам предварительного следствия. Поскольку прокурор и защитник в судебном заседании по большинству дел о так называемых «контрреволюционных» преступлениях не участвовали, прений сторон не было, а результат рассмотрения дела предрешался уже на следствии. Какой «анализ судебной практики», и какие «разъяснения по сложным вопросам» мог давать Верховный Суд при таких обстоятельствах?

Действительно, ещё в Конституции 1978 г. говорилось о независимости судей, но от кого — от самовластия КПСС. И лишить этого самовластия можно было только установлением власти Основного закона страны. Этого не произошло, и требования Конституции остались лишь декларацией. Что мог сделать Верховный Суд с самовластием КПСС, даже обладая законодательной инициативой? Практика показала, — ничего. Поэтому В. Путин в своём выступлении отмечает: « Разумеется, эти новации ограничивались пределами самой советской системы, но Верховный Суд, являясь, безусловно, частью этой системы, всегда поддерживал прогрессивные судебные реформы, активно участвовал в подготовке кодификации законодательств».

Какие «прогрессивные судебные реформы» поддерживал Верховный Суд? Мне, как 40 лет практикующему юристу, ничего об этом не известно. Более того, с принятием в 1993 г. новой Конституции РФ, не было инициативы Верховного Суда по принятию Уголовно-процессуального кодекса РФ, который соответствовал бы требованиям новой Конституции России. Потребовалось почти 10 лет для принятия нового УПК РФ. Поэтому судьи в соответствии со ст. 16 УПК РСФСР разрешали уголовные дела «в соответствии с социалистическим правосознанием».

Как же при таких обстоятельствах можно говорить о заслугах Верховного Суда РФ, обладавшего правом законодательной инициативы? Об участии Верховного Суда в подготовке кодификации законодательства знаю хорошо. Я сам принимал участие в работе Верховного Суда, когда готовился новый УК РФ. Предпочтение там отдавалось «ангажированной группе учёных», которая воспринимала в штыки любые несогласия с их позицией. В итоге появилась ст. 35 и 210 УК РФ, предусматривающая ответственность за организацию преступного сообщества (преступной организации).

По действующему законодательству, ст. 8 УПК РФ, никто не может быть признан виновным в совершении преступления и подвергнут уголовному наказанию иначе как по приговору суда и в порядке, установленном УПК РФ. Следовательно, в ст. 210 УК РФ устанавливается ответственность за создание и руководство такого формирования, которое ранее, именно судом было признано преступным. Но такого, по действующему законодательству, быть не может. Прежде всего, в ст. 73 УПК РФ устанавливается, что доказыванию подлежат: события преступления (время, место, способ и другие обстоятельства совершения преступления). А как доказать, что имело место именно организация преступного сообщества (преступной организации), если преступным может быть только тот, кто признан таковым по приговору суда? Статья 11 УК РФ устанавливает, что только физические лица могут признаваться лицами, совершившими преступление. Для юридических лиц, уголовное наказание не предусмотрено и его деятельность, при наличии определенных обстоятельств, может быть судом по нормам гражданского права и по правилам гражданского судопроизводства, признана незаконной, но не преступной. Разъяснение в ст. 35 УК РФ о том, что считать преступным сообществом (организацией), не даёт ответа на главный вопрос, кто и когда их признал преступными?

Учитывая, что преступность деяния, а также его наказуемость и иные уголовно-правовые последствия определяются только УК РФ, применить в такой редакции нормы ст. 35 и 210 УК РФ, невозможно. Но применяют, а Верховный Суд в постановлении № 12 от 10.06.10 г. дает рекомендации, как это делать, не обращая внимания на абсурдность диспозиции такой нормы. В. Путин утверждает: « Трудно переоценить вклад Верховного Суда в создание современной судебной системы.

Именно Верховный Суд России был среди самых убеждённых и настойчивых инициаторов радикальных преобразований в этой сфере и приступил к разработке Концепции судебной реформы уже в 1991 году, в то время, когда в стране начались глубокие демократические преобразования». О каком вкладе Верховного Суда в создание современной судебной системы можно говорить, если с момента принятия в 1993 г. Конституции РФ, Верховный Суд РФ своими рекомендациями формировал правоприменительную практику, которая не соответствовала требованиям Конституции РФ . И это не только моё мнение, а это мнение Конституционного Суда РФ, которое он неоднократно, на протяжении многих лет, высказывал в своих решения. Подробно об этом в моей статье: «Есть ли в России судебный надзор?» Адвокат № 3. 2008 г. с.42-63.

Оценка деятельности Верховного Суда России в разработке Концепции судебной реформы не адекватна сделанному на практике. Да, понастроили помпезных домов правосудия, в которых нет главного — ПРАВОСУДИЯ. О том, что из себя представляет новая программа совершенствования судебной системы, можно узнать из статьи: « В ближайшие восемь лет в России не будет даже попыток установить правосудие». http://forjustice.ru/v-blizhajshie-vosem-let-v-rossii-ne-budet-dazhe-popytok-ustanovit-pravosudie.

Удивительное дело, гарант Конституции РФ, прав и свобод человека и гражданина, рассуждает о назначении судебной власти в защите прав и свобод граждан. Где и в какой статье Конституции РФ упоминается, что назначением судебной власти является защита прав и свобод? Нет ничего об этом в 7 главе Конституции РФ, посвященной именно судебной власти. Более того, в ст. 118 Конституции РФ говорится о том, что только суд осуществляет в России ПРАВОСУДИЕ, как вид государственной деятельности с соблюдением особого порядка закрепленного Конституцией и процессуальным законодательством. Именно это является характерной чертой ПРАВОСУДИЯ.

В статье 18 Конституции РФ устанавливается, что права и свободы человека и гражданина определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной, исполнительной власти, местного самоуправления и ОБЕСПЕЧИВАЮТСЯ ПРАВОСУДИЕМ. Вот назначение судебной власти — обеспечивать в России ПРАВОСУДИЕ, а не защиту прав и свобод граждан. Только при наличии ПРАВОСУДИЯ в стране права и свободы человека и гражданина могут быть защищены от любого чиновного произвола.

Как же так нелепо, в традициях идеология страны развитого социализма, помощники В. Путина сформулировали назначение судебной власти? О том, почему у В. Путина представление о назначении судебной власти, такое же, что вдалбливалось все годы студентам юридических вузов в стране развитого социализма, свидетельствуют и его высказывания: «Мы все хорошо ещё с университетской скамьи знаем, что суд вообще, а Верховный Суд тем более, – это вершина всего огромного здания правоохранительной деятельности и правосудия».

Такие утверждения дают ответ на вопрос, почему судьи не осуществляют ПРАВОСУДИЕ, а ведут «защиту прав и свобод граждан». Они продолжают до сих пор оставаться в одном «здании» с правоохранительной деятельностью. Беда, что это говорит гарант Конституции РФ, прав и свобод человека и гражданина, наделённый Конституцией РФ (ст.83) правом формировать исполнителей судебной власти. О том, что реально происходит в деятельности апелляционных и надзорных судов, свидетельствует статья: «Почему в России подозреваемые и обвиняемые самые незащищённые?» http://forjustice.ru/rubric/pochemu-v-rossii-podozrevaemye-i-obvinyaemye-samye-nezashhishhyonnye.html#more-450.

Очень горько слышать от главы государства, гаранта Конституции РФ, прав и свобод человека и гражданина В. Путина: «Заслуги Верховного Суда в создании беспристрастного, компетентного и справедливого российского суда действительно огромны».
Это даёт основания полагать, что В. Путин не знает, что именно должна делать судебная власть в России, а также Верховный Суд страны и что эта власть делает в настоящее время, и Верховный Суд в частности. Выступая в Верховном Суде России по случаю его 90-летия В. Путин дал понять всем, что «современная судебная система» его устраивает, что «Заслуги Верховного Суда в создании беспристрастного, компетентного и справедливого российского суда действительно огромны». При таком понимании деятельности Верховного Суда страны главой государства, бесполезными становятся любые аргументированные обращения к В. Путину по поводу необходимости установления в стране власти Конституции РФ и правосудия. До Президента России они не доходят, а его помощники по вопросам судебной деятельности либо сами не владеют ситуацией, либо не могут предложить ничего по её изменению. Наличие таких обстоятельств и, публично высказанной В. Путиным позиции о деятельности Верховного Суда страны, с необходимостью ставит перед многонациональным народом такую объединяющую всех идею: установление в России власти Конституции РФ и ПРАВОСУДИЯ.

Носитель суверенитета и единственный источник власти в России, многонациональный народ вправе потребовать этого от той власти, что он избрал, и которая действует в настоящее время в России, либо, готовясь к новым выборам, находить людей, способных установить в стране власть Конституции РФ и ПРАВОСУДИЕ. Только так можно победить самовластие выстроенной вертикали власти, игнорирующее действующие в стране законы, а потому и не стремящееся к установлению в стране ПРАВОСУДИЯ.

 

Почему в России подозреваемые и обвиняемые самые незащищённые?

19 Фев

Конституция России (ст.48) устанавливает, что каждому гарантируется право на получение квалифицированной юридической помощи. Каждый задержанный, заключенный под стражу, обвиняемый в совершении преступления имеет право пользоваться помощью адвоката (защитника) с момента соответственно задержания, заключения под стражу или предъявления обвинения. Эти требования Основного закона страны позволяют защитить каждого от произвола следователя, который, как показывает история нашей страны, не всегда пытался установить именно того, кто совершил преступление, а путём неправомерных действий (бездействия) и решений порой склонял к оговорам тех, кто никаких преступлений не совершал. Установленные в Конституции РФ гарантии прав и свобод граждан позволяют именно адвокату, добиваясь правосудия, защитить своего доверителя в том числе и от судьи, который покрывает своими неправомерными действиями (бездействием) и решениями зло, творимое следователем, считающим свои убеждения выше требований Конституции РФ и иных законов. Однако смысл и содержание, действующих в стране законов, не всегда соответствует применению их в действительности. О том, как это происходит, свидетельствуют примеры из моей адвокатской практики. 21 ноября 2012 г. в 16 час. 35 мин. Чащин С.М. был задержан по подозрению в создании и руководстве устойчивой вооружённой группы (банды), совершении убийства Г. в 2001 г, П. в 2005 г., покушении на убийство И. в 2002 г., а также незаконном приобретении и хранении огнестрельного оружия и боеприпасов. Подозрение в столь тяжких преступлениях требовало обязательного участия защитника (ст. 51 УПК РФ). Чащин С.М. заявил следователю А. Островидову, что желает воспользоваться услугами адвоката Осина В.В., готов дать пояснения по существу имеющихся в отношении его подозрений после консультаций с адвокатом. Это ходатайство было занесено в протокол задержания. Однако следователь, игнорируя требования ст. 48 Конституции РФ на получение квалифицированной юридической помощи избранным им адвокатом с момента фактического задержания, а также требования ст. 1, 6, 7, 11,14,16,46,49,50,51 УПК РФ, не обеспечил Чащину С.М. участие в качестве защитника адвоката Осина В.В. с момента его фактического задержания.

Более того, при предъявлении обвинения Чащину С.М., следователь по своему назначению пригласил, без каких-либо просьб Чащина С.М., в качестве его защитника адвоката Николаева, объяснив Чащину С.М. мое отсутствие тем, что меня не могли найти. Это была явная ложь, так как следователь знал, как можно со мной связаться по телефону, либо мог дать телефонограмму в Адвокатскую контору, где я работаю, либо, как это следователь делал не раз, отправить мне уведомление по факсу. Ничего из того, что мог сделать следователь, им сделано не было.

Так, обманным путём, в деле принимал участие адвокат по назначению следователя, который уже знал о просьбе Чащина С.М., что он желает именно моего участия в деле в качестве защитника. Узнав от родственников Чащина С.М., что его задержали, 21 ноября 2012 г. я направил следователю через почту и по факсу письменное уведомление, в котором указал: «На основании удостоверения № 3930, выданного ГУ МЮ РФ по г. Москве 24 марта 2003 г. и ордера № 1405 от «21» ноября 2012г. на ведение уголовного дела в отношении Чащина Сергея Михайловича на предварительном следствии прошу:

1. Допустить меня в качестве защитника к участию в деле с 22 ноября 2012 г.

2. Письменно известить ИВС (или СИЗО) ГУВД г. Москвы о предоставлении мне с «22» ноября 2012г. свиданий с Чащиным Сергеем Михайловичем наедине, без ограничения их количества и продолжительности на весь период предварительного следствия.

3. Ознакомить меня с постановлением о возбуждении уголовного дела, постановлением о применении меры пресечения, иными документами, которые должны были предъявляться Чащину Сергею Михайловичу.

4.Вручить мне копию постановления о привлечении Чащина Сергея Михайловича в качестве обвиняемого.

5. С настоящего момента никаких следственных действий без моего участия с Чащиным Сергеем Михайловичем не проводить, известив его о моём вступлении в дело и заблаговременно извещая меня о дате следственного действия телефонограммой в Адвокатскую контору «Басманная» № 20 (контактные данные).

6. Отказ от защитника в моем лице либо желание защищаться самостоятельно прошу оформить собственноручным заявлением Чащина Сергея Михайловича, сделанным в моем присутствии либо в присутствии избранного им другого защитника».

Приложив копию ордера Коллегии адвокатов «Московская городская коллегия адвокатов» № 1405 от 21 ноября 2012 г. , стал ожидать ответа. На своё обращение я 21 ноября 2012 г. за №202-33-оф получил от следователя уведомление, в котором мне напоминалось, что ранее я защищал Леснякова Д.В., который вновь привлечен в качестве обвиняемого по делу № 374210.

Поэтому следователь просил меня учесть «данные обстоятельства при решении вопроса о защите интересов обвиняемого Чащина С.М.» Моя работа в качестве защитника подсудимого Леснякова Д.В. никак не препятствовала участию в качестве защитника обвиняемого Чащина С.М. Именно об этом я сообщил следователю А. Островидову по телефону. На, что мне следователь сказал: «Но у меня же нет подлинника вашего ордера на защиту Чащина С.М.». Я ответил: «Готов привезти его хоть сейчас». Когда я прибыл в следственное подразделение , следователь попросил передать ему моё письменное ходатайство о вступлении в дело и ордер, после того, как это было сделано, следователь передал мне копию постановления о моём отводе от 22 ноября 2012 г. в качестве защитника обвиняемого Чащина С.М.

Это важный факт, так как письменно удостоверенная в протоколе задержания Чащина С.М. его просьба об обеспечении моего участия в деле была следователем оставлена без разрешения по существу. Тем самым следователем были нарушены ст.45,48,49 Конституции РФ и ст. 1, п.33 ст. 5, 6, 7, 11, 14, 16, п.4, , 9, 21 ст.47, ст. 49-51, 119-122 УПК РФ. Следователь не рассмотрел ходатайство Чащина С.М. о моём участии по оказанию ему квалифицированной юридической помощи в установленные ст. 121 УПК РФ сроки. Следователь не вынес, как того требует ст. 122 УПК РФ, постановления о полном или частичном отказе в его удовлетворении. Всё это лишило Чащина С.М. возможности обжаловать такие действия (бездействие) и решение следователя в суде в порядке, установленном главой 16 УПК РФ. Мой отвод от участия в уголовном деле по защите Чащина С.М. следователь мотивировал тем, что «интересы обвиняемого Чащина С.М. противоречат интересам обвиняемых Леснякова Д.В., Завьялова Д.А., Фреера С.Н. и Кузьменко И.В.» Эти утверждения следователя не соответствуют действительности. С 10 марта 2011 г. следователь препятствует моему вступлению в дело № 374210, обосновывая это надуманными суждениями о том, что избранная Завьяловым, Фреером и Кузьменко позиция может противоречить позиции Леснякова Д.В. 18 мая 2011 г. Пресненский районный суд г. Москвы вынес постановление, которым признал незаконными и необоснованными действия (бездействие) и решения следователя по особо важным делам Следственного комитета РФ по г. Москве капитана юстиции Островидова А.А., связанные с моей невозможностью вступить в дело, и оказывать юридическую помощь обвиняемым Завьялову Д.А., Фрееру С.Н., Кузьменко И.В.

Однако, игнорируя судебное решение, следователь Островидов А. более 22 месяцев допущенные нарушения требований Конституции РФ (ст. 2, 15, 18, 21, 45, 46, 48) и ч. 3 и 4 ст. 49 УПК РФ, не устраняет. Следователь не уведомил меня о том, когда и где я могу ознакомиться с постановлением о возбуждении уголовного дела, постановлениями о применении Завьялову, Фрееру и Кузьменко меры пресечения и иными документами, которые должны были предъявляться им (ст. 53 УПК РФ). До настоящего времени следователь не вручил мне копий постановлений о привлечении Фреера, Завьялова и Кузьменко в качестве обвиняемых, продолжая нарушать требования ч.1 п.6 ст. 53 и ч.8 ст. 172 УПК РФ, а также требования ст. 49 Конституции РФ о доказывании виновности обвиняемого в порядке, предусмотренном федеральным законом.

Поэтому утверждения следователя в постановлении о том, что интересы обвиняемого Чащина С.М. противоречат интересам обвиняемых Завьялова Д.А., Фреера С.Н. и Кузьменко И.В. никакими доказательствами не подтверждаются. Никто из названных лиц до настоящего времени даже не допрошен. Следователь не располагает никакими данными о позиции обвиняемых Завьялова Д.А., Фреера С.Н. и Кузьменко И.В. Как же при таких обстоятельствах можно в официальном документе утверждать, что интересы Завьялова Д.А., Фреера С.Н. и Кузьменко И.В. противоречат интересам Чащина С.М.?

Такие утверждения нельзя считать даже предположениями следователя, поскольку суд 18 мая 2011 г, своим решением признал такие домыслы следователя, незаконными и необоснованными. Эти обстоятельства дают основания полагать о фальсификации следователем данных, удостоверяющих основания моего отвода. Так полагать позволяют и утверждения следователя о том, что в ходе судебного разбирательства по делу № 353852 подсудимый Лесняков Д.В. давал показания, подтверждающие обвинение, предъявленное Чащину С.М. Эти утверждения следователя, также не соответствуют действительности. Я принимал участие в качестве защитника Леснякова Д.В. и на предварительном следствии в суде. В ходе судебного заседания осуществлял аудиозапись, предупреждая об этом председательствующего и участников процесса.

Кроме того, мной, более чем на 1000 листах, получены заверенные судом копии судебных заседаний. Анализ названных документов удостоверяет, что нет показаний Леснякова Д.В., подтверждающих обвинение, предъявленное Чащину С.М. Фамилия Чащин, ни разу даже не называлась Лесняковым во время судебного заседания. В этой связи, утверждения следователя в постановлении о том, что показания Леснякова Д.В., данные им во время судебного заседания приобщены в качестве доказательств обвинения по уголовному делу № 374210», не соответствуют действительности. Нельзя приобщить к делу то, чего нет.

При расследовании уголовного дела № 374210 следователь продолжал действовать неправомерно. Так, не исполняя решение суда от 18 мая 2011 г., Островидов А. стал повестками вызывать меня по данному делу для допроса в качестве свидетеля. Новый произвол следователя я обжаловал в суде и 23 июня 2011 г. суд постановил, признать незаконными и необоснованными действия следователя Островидова А. по вызову защитника Осина В.В. для допроса в качестве свидетеля. С таким решением суда следователь не согласился и обжаловал его. 1 августа 2011 г. судебная коллегия по уголовным делам Московского городского суда производство по жалобе следователя прекратила на том основании, что следователь не обладает правом обжалования постановления суда, а государственный обвинитель и вышестоящий прокуратур, решение суда не обжаловали. Произвол следователя мог остановить только руководитель следственного органа. В соответствии с положениями п.6 ч. 1 ст. 39 УПК РФ, руководитель следственного органа уполномочен отстранять следователя от дальнейшего производства расследования, если им допущено нарушение требований УПК РФ. Несмотря на то, что следователем Островидовым А. были нарушены не только требования УПК РФ, что удостоверено дважды решениями судов, вступивших в законную силу, но и требования Конституции РФ (ст. 2, ч. 2 ст. 15, 17,45, 46, 48,49), он продолжает дальнейшее расследование дела № 374210 уже в чине майора. Моё ходатайство, направленное Руководителю следственного комитета России, об отстранении следователя Островидова А. от дальнейшего производства расследования данного дела, остаётся не рассмотренным до настоящего времени. Складывается парадоксальная ситуация.

Суд, признав действия (бездействие) и решение следователя незаконными и необоснованными, не может его отменить и не может на следователя наложить никакого взыскания за неисполнение своих обязанностей. Отменить своё незаконное постановление не может следователь. Согласно предписаний п. 2-1 ч. 1 ст. 39 УПК РФ, только руководитель следственного органа уполномочен отменять незаконные или необоснованные постановления следователя. Но и этого руководители следственного органа не делают. Полагаю, что это и позволило следователю вновь, не считаясь с требованиями закона и фактическими обстоятельствами, изложенными в протоколах судебного заседания по делу Леснякова Д.В., продолжить не только игнорировать Конституцию РФ и иные законы, но и в своих постановлениях ссылаться на обстоятельства, которых не было в реальной действительности. Фактически на домыслах основывать основания моего неучастия по защите Чащина С.М. и Фаизова Р.Р.

Это очень опасная ситуация, как для лиц, которых обвиняет следователь, так и для тех, кто должен принимать решение по жалобам на следователя. Оставленное без внимания руководителей следственного органа своеволие следователя Островидова А. не могло не оказать своего влияние и на действия (бездействие) и решения судей Пресненского районного суда г. Москвы. Конституция РФ (ст. 46) устанавливает, что каждому гарантируется судебная защита его прав и свобод. Решения и действия (или бездействие) органов государственной власти и должностных лиц могут быть обжалованы в суде. Действительно, такое происходит на практике. Есть такие смелые судьи. Но очень робко повела себя и судья, которая ранее дважды принимала решения о том, что следователь Островидов А. действует незаконно и необоснованно. 22 ноября 2012 г. она рассматривала ходатайство следователя об избрании Чащину С.М. меры пресечения в виде заключения под стражу.

Статус защитника адвокат получает по воле своего доверителя. Предъявив ордер и удостоверение, адвокат получает все права, предусмотренные Конституцией РФ и УПК РФ. Лишить адвоката этого статуса, кроме доверителя, не может никто. Секретарём Адвокатской конторы «Басманная» № 20, мне был выписан ордер № 1412 от 22 ноября 2012 г. именно для участия в Пресненском районном суде г. Москвы. Этот ордер и удостоверение адвоката я предъявил суду в 16 час. Тем самым, я выполнил все условия, которые необходимы, по требованиям ч. 4 ст. 49 УПК РФ, для моего допуска к участию в суде. Судебное разбирательство по делу Чащина С.М. началось в 18 час. 16 мин. Председательствующий объявил состав суда, а также сообщил, кто является представителем прокуратуры, защитником, секретарём судебного заседания, разъяснил участникам процесса их право заявить отводы. Отводов указанным лицам не заявлено. Об этом имеется запись в выписке из протокола судебного заседания от 22 ноября 2012 г. После этой процедуры председательствующий стал разъяснять обвиняемому Чащину С.М. его права и обязанности. Этот факт, удостоверен записью в выписке из протокола судебного заседания от 22 ноября 2012 г. , что мне с большим трудом удалось получить только 25 декабря 2012 г. Затем суд перешёл к процедурам, связанным с заявлениями и разрешением ходатайств. Последовало ходатайство следователя Островидова А. о приобщении к материалам копии ордера адвоката Николаева С.В. по назначению, обоснованное тем, что вчера с ним проводились следственные действия. При этом следователь заявил: «Что касается защитника Осина В.В., то следствием принято решение об отводе его в качестве защитника Чащина С.М. Прошу приобщить копию постановления об отводе защитника и сопроводительное письмо адвокату Осину». Я, несомненно, возражал по этому ходатайству, но в выписке из протокола судебного заседания от 22 ноября 2012 г. записано, что «Возражений от участников процесса не поступило».

Почему такое произошло? 23 ноября 2012 г. я поинтересовался у помощника судьи, когда будет изготовлен протокол судебного заседания. Мне ответили, что не скоро. Когда 26 ноября 2012 г. мне сказали, что протокол не готов, я написал письменное ходатайство в суд, в котором просил предоставить мне возможность ознакомиться с материалами дела и выдать копию протокола судебного заседания. Этот факт удостоверяет мое ходатайство № 1-4377 от 26.11.12 г. переданное в экспедицию. Мною не было допущено нарушений срока подачи письменного ходатайства, установленного ч. 7 ст. 259 УПК РФ. Окончание срока подачи ходатайства приходилось 24 ноября 2012 г., но 24 и 25 ноября 2012 г. были нерабочими днями, поэтому в соответствии с положениями ч. 2 ст. 128 УПК РФ, последним днём срока подачи ходатайства был первый, следующий за ними рабочий день, а именно: 26 ноября 2012 г. Ответа на это обращение в суд, я не получил.

Я не получил не только возможности своевременно ознакомиться с протоколом судебного разбирательства в той части, в какой это касалось событий моего участия в деле, но и не был извещен о дате подписания протокола и времени, когда я с ним могу ознакомиться. Поэтому я вынужден был 12.12.12 г. № 1-4633, обратиться в суд с такой просьбой повторно. Только 25 декабря 2012 г. я получил из суда выписку из протокола судебного заседания. Поэтому никаких замечаний на протокол судебного заседания я не мог сделать по причинам от меня не зависимым. Считаю это грубейшим нарушением прав моего доверителя Чащина С.М. и моих прав, установленных Конституцией РФ (ст. 2, ч. 2 ст. 15, ст. 18, 46, 48, 49,120); УПК РФ (ст. 1, 6, 7, 14, 16, 69, 72, 73-75, 87, 88, 108, 119-122, 256, 259, 266, 271), а также ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» (ст.1, 2, 6, 7, 8, 18).

Дальнейшее судебное разбирательство показало, что решение о моём отводе было неправомерным. После постановления суда — ходатайство следователя удовлетворить, заявил ходатайство прокурор. Он просил суд «освободить от участия в рассмотрении ходатайства защитника адвоката Осина, поскольку следователем принято решение об отводе данного защитника, поскольку ранее допрошенный подсудимый Лесняков давал показания, он также привлекается по данному делу по другим эпизодам, он давал изобличающие Чащина показания и его защиту осуществлял также адвокат Осин. В соответствии с ч.6 ст. 49 УПК РФ одно и то же лицо не может быть защитником обвиняемых, если их позиция противоречит. Считаю, адвокат Осин не может защищать Чащина, и полагаю необходимым освободить его от участия в рассмотрении ходатайства». Так изложено ходатайство прокурора в выписке из протокола судебного заседания от 22 ноября 2012 г. Произвол, изложенный в постановлении следователя о моём отводе, бездоказательно пересказал государственный обвинитель, обязанный в соответствии с ч.3 ст.37 УПК РФ обеспечивать законность и обоснованность любого, поддерживаемого им документа. При этом прокурор не подтвердил никакими доказательствами свои утверждения о том, что Лесняков давал показания, изобличающие Чащина.

Таким образом, неправомерно действовала не только сторона обвинения. Но обязательный для судьи порядок уголовного судопроизводства, установленный УПК РФ, не соблюдался. Вопрос об отводе, согласно требованиям ст. 266 УПК РФ, должен разрешаться судом до разъяснения председательствующим подсудимому его прав в судебном заседании, предусмотренных ст.47 УПК РФ и до подачи участниками судебного разбирательства заявлений и ходатайств, предусмотренных ст. 271 УПК РФ. Выписка из протокола судебного заседания от 22 ноября 2012 г. удостоверяет, что все процедуры, связанные с отводами судом были соблюдены и участниками судебного разбирательства, как указано в выписке из протокола «Отводов указанным лицам не заявлено».

В этой связи, сделанное прокурором заявление о моём отводе на стадии рассмотрения заявлений и ходатайств, нельзя считать правомерным. Обоснование о моём отводе, сделанное прокурором, является голословным, не подтверждено никакими доказательствами и не соответствует действительности. Прежде всего, суждения прокурора о том, что подсудимый Лесняков «давал изобличающие Чащина показания», не были подтверждены никакими доказательствами . Прокурор не предъявил мне и суду никаких доказательств того, что ранее допрошенный по делу Лесняков «давал изобличающие Чащина показания». Таких доказательств не было ни у следователя, не появились они и за время судебного разбирательства по делу Леснякова Д.В.

Кроме того, мой отвод прокурор обосновывает тем, что «В соответствии с ч. 6 ст. 49 УПК РФ одно и тоже лицо не может быть защитником обвиняемых, если их позиция противоречит». Так записано в выписке из протокола судебного заседания от 22 ноября 2012 г. Эти суждения прокурора также являются голословными, не подтверждены никакими доказательствами. Прокурор не привёл никаких доказательств того, что я в настоящее время осуществляю защиту и Чащина С.М., и Леснякова Д.В. Прокурор, также не привёл никаких доказательств того, что интересы Чащина С.М. противоречат в настоящее время интересам Леснякова Д.В. А именно это и могло быть основанием для моего отвода. Все основания моего отвода были прокурором надуманы, голословны, поскольку свои утверждения он не подтвердил никакими доказательствами. Его суждения не соответствовали требованиям ст. 1, 6, 7, 14, 49,53, 69 и 72 УПК РФ. Возражая прокурору, я обращал внимание суда на то, что являюсь адвокатом по соглашению, что имел право вступить в дело с 21 ноября 2012 г. с момента задержания моего доверителя следователем, как того требует ст. 48 Конституции РФ. Чащин С.М. говорил следователю: «Желаю воспользоваться услугами адвоката Осина Владимира Владимировича, готов дать пояснения по существу имеющихся в отношении меня подозрений после консультации с ним». Этот факт удостоверен в протоколе задержания подозреваемого от 21 ноября 2012 г.

Однако следователь не только не исполнил требования ст. 16, 46, 49, 50, 51, 52. 53 УПК РФ, но и не уведомил меня о том, что Чащин С.М. был задержан 21 ноября 2012 г. Более того, следователь пригласил для участия в следственных действиях без согласия Чащина С.М. и проведения процедур, связанных с назначением, адвоката Николаева С.В. Я обращал внимание суда на то, что неправомерные действия (бездействие) и решение следователя о моём отводе я буду обжаловать в порядке, установленном ст.123 — 125 УПК РФ. Но, в настоящее время, я правомерно участвую в судебном заседании, предъявил ордер на защиту Чащина С.М. именно в суде, а не на предварительном следствии, как это сделал следователь, предъявив ксерокопию ордера адвоката Николаева С.В. Анализ постановления следователя об отводе защитника убеждает, что никаких противоречий интересов между Чащиным С.М. и Лесняковым Д.В. не существует. И тот и другой не признают предъявленного им обвинения. Следователем не приводится никаких доказательств того, что Лесняков Д.В. является свидетелем, изобличающим Чащина С.М., что и могло бы свидетельствовать о противоречиях их интересов. Но, они оба, как указывает следователь в своем постановлении, не признают своей вины в предъявленном им обвинении. Этот факт прямо свидетельствует о том, что у них нет никаких противоречивых интересов. Ни Лесняков Д.В. не свидетельствует против Чащина С.М., ни Чащин С.М. не свидетельствует против Леснякова Д.В. Эти доводы не были опровергнуты во время судебного разбирательства ни следователем, ни прокурором, о чём прямо свидетельствует запись в протоколе судебного заседания от 22 ноября 2012 г.

Мой отвод следователь обосновал ссылкой на ч. 6 ст. 49 УПК РФ, что одно и то же лицо не может быть защитником двух подозреваемых или обвиняемых, если интересы одного из них противоречат интересам другого. По поводу противоречий интересов Чащина С.М. интересам Леснякова Д.В. следователь также не привёл никаких доказательств. Факт того, что в настоящее время я не являюсь защитником Леснякова Д.В., удостоверяется содержанием постановления следователя, в котором указано, что «адвокат Осин В.В. осуществлял защиту обвиняемого Леснякова Д.В. по уголовному делу № 353852». Поэтому я не являюсь защитником и Леснякова Д.В. и Чащина С.М. В этой связи ссылки на ч. 6 ст. 49 УПК РФ, как на основания моего отвода от участия в производстве по уголовному делу в качестве защитника Чащина С.М. являются несостоятельными. Столь же несостоятельными являются и ссылки на п. 3 ч. 1 ст. 72 УПК РФ, поскольку следователем не представлено никаких доказательств, которые свидетельствовали о том, что интересы Леснякова Д.В., которому я ранее оказывал юридическую помощь, противоречат интересам Чащина С.М.

Неправомерные действия (бездействия) и решения следователя нарушают не только конституционные права моего доверителя Чащина С.М., но и мои конституционные права на свободное использование своих способностей и право труд (ст. 34, 37 Конституция РФ) и процессуальные права на доступ к правосудию и исполнению моих обязанностей по оказанию Чащину С.М. квалифицированной юридической помощи (ст. 48 Конституции РФ). Кроме того, я, в отличие от следователя, получающего стабильное государственное жалование, живу за вознаграждения от доверителей. С этой суммы плачу все налоги, отчисляю на общие нужды адвокатской палаты, а также МГКА. Неправомерный отвод лишает меня средств к существованию, заставляя меня добиваться доступа к правосудию, без какой-либо оплаты. Но всех этих доводов судья не услышал. Было удивительно и то, что судья, прекрасно зная, как надо оформлять отвод, действовала вопреки требованиям закона. Судья в совещательную комнату для принятия решения о моём отводе не удалилась, своё решение не изложила в виде отдельного процессуального документа. Судья вынесла своё решение в зале судебного заседания, а её решение было записано только в протоколе судебного заседания. Это явилось грубейшим нарушением требований Конституции РФ (ст. 2, ч. 2 ст. 15, ст. 18, 46, 48, 49,120); УПК РФ (ст. 1, 6, 7, 14, 16, 69, 72, 73-75, 87, 88, 108, 119-122, 256, 259, 266, 271), а также ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» (ст.1, 2, 6, 7, 8, 18).

Требования ст. 256 УПК РФ написаны не случайно. Они возникли из-за того, что поспешными судебными решениями по основным вопросам судебного разбирательства, искалечены судьбы сотен тысяч людей в нашей стране. Поэтому мудрый законодатель обязал судей выносить решение об отводе только в совещательной комнате и с обязательным вынесением отдельного процессуального документа. Чтобы судебное решение не основывалась на эмоциях, а принималось осознанно, с учётом представленных суду доказательств. Одно только это нарушение порядка уголовного судопроизводства является основанием для отмены неправосудного судебного решения о моём отводе.

Суд постановил: ходатайство прокурора удовлетворить и освободить адвоката Осина от участия в рассмотрении ходатайства по тем основаниям, что суду представлено неотменённое постановление следователя об отводе защитника, следователь является самостоятельным процессуальным лицом и решает вопрос о возможности участия адвоката в деле. Учитывая, что суд рассматривает ходатайство следователя по представленным материалам, суд полагает необходимым освободить адвоката Осина от участия в рассмотрении ходатайства.

Так сформулировано решения суда в выписке из протокола судебного заседания от 22 ноября 2012 г. Решении суда не мотивировано. Оно не опровергает мои доводы о том, что заявление прокурора о моём отводе не обосновано никакими доказательствами, а также в нём не дана оценка моим доводам о том, что постановление следователя о моём отводе, которое он представил суду, является незаконным и необоснованным. Суд не вправе был освобождать меня от участия в деле, когда решался вопрос об избрании Чащину С.М. меры пресечения в виде заключения под стражу, только потому, что «суду представлено неотменённое постановление следователя о моём отводе». В соответствии с положениями ст. 69 и 72 УПК РФ, решение о моём отводе в суде может принять только суд и никакие постановления следователя о моём отводе не имеют для суда никакого значения.

Только наличие в отношении подозреваемого или обвиняемого неотменённого постановления следователя о прекращении уголовного дела по тому же обвинению либо об отказе в возбуждении уголовного дела, является основанием для прекращения уголовного преследования в отношении подозреваемого или обвиняемого (п. 5 ч. 1 ст. 27 УПК РФ). Поэтому, решение следователя о моём отводе действует, пока оно не будет отменено, только на досудебной стадии производства по данному делу. На всех судебных стадиях я имею право принимать участие. И только сам суд, удостоверившись, что имеются законные основания о моём неучастии в качестве защитника Чащина С.М., удостоверенные доказательствами, может вынести отдельное постановление, в порядке, предусмотренном ст. 256 УПК РФ, т.е. в совещательной комнате и изложить в виде отдельного процессуального документа. Суждение суда о том, что «суд рассматривает ходатайство следователя по представленным материалам, полагает необходимым освободить адвоката Осина от участия в рассмотрении ходатайства», прямо свидетельствуют о том, что суд игнорирует требования Конституции РФ (ст. 2, ч. 2 ст. 15, ст. 18, 46, 48, 49,120); УПК РФ (ст. 1, 6, 7, 14, 16, 69, 72, 73-75, 87, 88, 108, 119-122, 256, 259, 266, 271), а также ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» (ст.1, 2, 6, 7, 8, 18). Тем самым для суда оказался решающим тот факт, что суд «рассматривает ходатайство следователя по представленным материалам», а не требования ст. 2 Конституции РФ о том, что «Человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина – обязанность государства; что органы государственной власти и должностные лица обязаны соблюдать Конституцию РФ и законы (ст. 15 Конституции РФ); что каждому гарантируется судебная защита его прав и свобод (ст. 46 Конституции РФ); что каждому гарантируется право на получение квалифицированной юридической помощи избранным им защитником с момента задержание (48 Конституции РФ); что виновность каждого должна доказываться по правилам, предусмотренным федеральным законом (ст. 49 Конституции РФ). Суд совершенно забыл, что порядок уголовного судопроизводства, установленный УПК РФ, является обязательным для судов (ст. 1 УПК РФ); что назначением уголовного судопроизводства является и защита личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения её прав и свобод (ст. 6 УПК РФ); что постановление судьи должно быть законным, обоснованным и мотивированным (ст. 7 УПК РФ); что избрание Чащину С.М. меры пресечения в виде заключения под стражу осуществляется с грубейшим нарушением требований ст. 10, 47, 49,50,53 УПК РФ.

Обосновывая мой отвод тем, что «следователь является самостоятельным процессуальным лицом и решает вопрос о возможности участия адвоката в деле», суд совершенно забыл своё назначение — создать необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав. Суд забыл, что стороны обвинения и защиты равноправны перед судом и уголовное судопроизводство осуществляется на основе состязательности сторон. Функции обвинения, защиты и разрешения уголовного дела отделены друг от друга и не могут быть возложены на один и тот же орган или одно и то же должностное лицо (ст. 15 УПК РФ).

Несомненно, такое решение суда я обжаловал, обратившись в только 26 декабря 2012 г. судебную коллегию по уголовным делам Московского городского суда, поскольку судья не вынесла отдельного процессуального документа о моём отводе, как того требовала ст. 256 УПК РФ, а выписку из протокола судебного заседания, в котором и было изложено решение судьи о моём отводе, я получил только 25 декабря 2012 г. Столь огромные нарушения, допущенные судом, высшая надзорная инстанция не могла не заметить. Поэтому были надежды на то, что решение суда «освободить адвоката Осина от участия в рассмотрении ходатайства по тем основаниям, что суду представлено неотменённое постановление следователя об отводе защитника», будет отменено. Надежды оказались напрасными. В соответствии с действующими на 2012 г. положениями ст. 355 УПК РФ жалоба приносится через суд, вынесший обжалуемое судебное решение. Ходатайствовал о восстановлении срока обжалования. По истечении срока обжалования, (10 суток со дня принятия судом решения), суд, вынесший обжалуемое решение, направляет уголовное дело с принесённой жалобой в суд кассационной инстанции, о чём сообщается сторонам. Ничего о том, что судья, вынесший обжалуемое решение, по своей инициативе, может не направить жалобу в суд кассационной инстанции, в ст. 359 УПК РФ не говорится. Только направить и всё. Лицо, подавшее жалобу, вправе отозвать её до начала заседания суда кассационной инстанции. 23 января 2013 г. я получил уведомление судьи от 09.01.13 г., отправленное мне почтой 14 января 2013 г. В нём указывалось, что «Возвращаю Вашу кассационную жалобу, поступившую в Пресненский районный суд г. Москвы 26.12.12, поскольку в соответствии со ст. 355 ч. 5 УПК РФ не подлежат обжалованию определения или постановления, вынесенные в ходе судебного разбирательства о порядке исследования доказательств, об удовлетворении или отклонении ходатайств участников судебного разбирательства».

Удивительные суждения суда. Прежде всего, я не обжаловал постановление суда о порядке исследования доказательств, об удовлетворении или отклонении ходатайств участников судебного разбирательства, вынесенное в ходе судебного разбирательства, а обжаловал бездействие судьи, игнорирующей требования ст. 256 УПК РФ, о неисполнении порядка вынесения постановления и её решение о моём отводе. В указанной статье однозначно определено, что постановление об отводе выносится в совещательной комнате и излагается в виде отдельного процессуального документа. Таким документом должно быть отдельное постановление. То, что судья не исполнила этого требования закона, не вынесла в ходе судебного разбирательства отдельного процессуального документа, а своё решение отразила лишь в протоколе судебного заседания, уже является предметом судебного разбирательства в суде кассационной инстанции. Кроме того, решение об отводе кого-либо из участников процесса, не названо в ч.5 ст. 355 УПК РФ в числе не подлежащих обжалованию.

Отвод защитника обвиняемого затрагивает гарантированное Конституцией РФ (ст.48) право обвиняемого на получение квалифицированной юридической помощи, избранным им защитником, а не назначенным помимо воли обвиняемого, следователем. Именно поэтому оно должно быть обжаловано в самые короткие сроки. Поскольку обвиняемый нуждается в получении правовой помощи избранным им адвокатом, а не тем, что осуществляет его защиту в настоящее время. Конституционный Суд РФ в своём Определении от 14 октября 2004 г. № 333-О указал, что суд с учётом всех обстоятельств дела обязан оценить, насколько обосновано в каждом конкретном случае обвиняемому отказывается в допуске выбранного им защитника к участию в уголовном деле. Конституционный Суд РФ неоднократно в своих решениях отмечал, что действующее законодательство позволяет обжаловать в судебном порядке решения и действия (бездействие) следователя, которые способны причинить ущерб конституционным правам и свободам участников уголовного судопроизводства либо затруднить доступ граждан к правосудию, и не предполагает произвольных действий правоприменителя, каким-либо образом ограничивать это право. В Определении Конституционного Суда РФ от 21 декабря 2001 г. № 298-0 отмечается, что Конвенция о защите прав человека и основных свобод в ст. 6 закрепляет право на судебную защиту, предполагающее обеспечение каждому при определении его гражданских прав и обязанностей доступа к правосудию в разумный срок, что служит гарантией от чрезмерного, не обусловленного конституционно оправданными целями ограничения прав и свобод граждан, в частности, на досудебных стадиях производства по уголовному делу. Конституционный Суда РФ в своих решениях неоднократно утверждал, что гарантируемое ст. 46 Конституции РФ право каждого на судебную защиту и обжалование в суд действий и решений, нарушающих права и свободы граждан, не подлежит ограничению. Отложение проверки законности и обоснованности таких решений до стадии судебного разбирательства может причинить ущерб, восполнение которого в дальнейшем окажется неосуществимым. В этих случаях контроль за действиями и решениями органов предварительного расследования со стороны суда, имеющий место лишь при рассмотрении им уголовного дела, т.е. на следующем этапе производства, не является эффективным средством восстановления нарушенных прав, и поэтому заинтересованным лицам должна быть обеспечена возможность незамедлительного обращения в ходе расследования с жалобой в суд.

В соответствии с требованиями ст. 6 ФКЗ «О Конституционном Суде РФ», решения Конституционного Суда РФ обязательны для всех судебных органов государственной власти и должностных лиц. Пленум Верховного Суда РФ указал, что к затрудняющим доступ граждан к правосудию следует относить такие действия (бездействие) либо решения должностных лиц, ограничивающие права граждан на участие в досудебном производстве по уголовному делу, которые создают гражданину препятствия для дальнейшего обращения за судебной защитой нарушенного права. Обязательная для всех позиция Конституционного Суда РФ и указания Пленума Верховного Суда РФ давали мне все основания для обжалования действий (бездействия) и решения судьи о моём отводе только на том основании, что имеется не отменённое постановление следователя о моём отводе на предварительном следствии, без исследования законности и обоснованности постановления следователя. Неправомерный возврат моей кассационной жалобы судьёй, чьи действия (бездействие) и решения я обжаловал, оставлял мне только право обжаловать новый судебный произвол в вышестоящей судебной инстанции. С 1 января 2013 г. вступившие в законную силу судебные решения обжалуются в суде кассационной инстанции. Именно туда я и обратился со своей жалобой, в которой указал все неправомерные действия (бездействие) и решения судьи.

Я просил суд:

1. Признать незаконными и необоснованными действия (бездействие) судьи Пресненского районного суда г. Москвы Васюченко Т.М., связанные с не направлением моей апелляционной жалобы от 14 января 2013 г. в суд апелляционной инстанции, в которой я обжаловал возврат моей жалобы на постановление следователя А. Островидова.

2. Признать незаконными и необоснованными действия (бездействие) судьи Пресненского районного суда г. Москвы Васюченко Т.М., связанные с не направлением моей апелляционной жалобы от 26 января 2012 г., в которой я обжаловал её решение о моём отводе во время избрания Чащину С.М. меры пресечения – содержание под стражей.

3. Отменить постановления суда: от 22 ноября 2012 г. о моём отводе от участия в качестве защитника Чащина С.М., от 17 декабря 2012 г. о возврате моей жалобы на незаконное постановление следователя, а также все последующие судебные решения и передать дело на новое судебное рассмотрение. Мою жалобу обязан был рассмотреть судья Московского городского суда, и по результатам изучения кассационной жалобы, по правилам ст. 401-8 УПК РФ, вынести постановление. Ничего, из того, что предписывает закон, правовая позиция Конституционного Суда РФ, указания Президиума Верховного Суда РФ, судья не сделал. Моя жлоба была возвращена лишь с указанием на то, что «возможность обжалования действий (бездействия) судьи нижестоящего суда, выразившиеся в ненаправлении по принадлежности поданных Вами жалоб, в порядке, установленном для пересмотра вступивших в законную силу судебных решений, законом не предусмотрена».

Прочитав эти строчки, я подумал, что пропустил какие-то изменения в ст. 46 Конституции РФ. Но ознакомившись с текстами Конституции РФ, опубликованными в 2013 г., понял, что судебного обжалования в суд действий (бездействия) никто не отменял. А значит, если кто-то по ошибке внес в УПК РФ, какие-либо дополнения, запрещающие обжаловать действия (бездействие) судьи, то оно не может применяться, поскольку Конституция РФ имеет высшую юридическую силу, прямое действие. Законы и иные правовые акты, принимаемые в РФ, не должны противоречить Основному закону (ст. 15 Конституции РФ). Неужели судья Московского городского суда Васильева Н.А. не знала этого? Дальнейшие суждения судьи в уведомлении о возврате моей кассационной жалобы убеждали, что судья Васильева Н.А. ошибочно толкует и положения п. 2 ч. 5 ст. 355 УПК РФ. Так, она указывает, что «постановление Пресненского районного суда г. Москвы от 22 ноября 2012 г., вынесенное в протокольной форме, об удовлетворении ходатайства прокурора об освобождении Вас как адвоката Чащина С.М. от участия в рассмотрении ходатайства следователя об избрании в отношении последнего меры пресечения в виде заключения под стражу относится к судебным решениям, которые в силу п.2 ст. 355 УПК РФ, в редакции, действовавшей до 1 января 2013 г., обжалованию не подлежат». Для таких утверждений у судьи не было никаких оснований. Я не обжаловал решение суда об удовлетворении ходатайства прокурора о моём отводе. Прежде всего, я обжаловал действия (бездействия) судьи, связанные с неисполнением требований ст.69 и 72 УПК РФ исследовать постановление следователя о моём отводе на предмет достоверности изложенных в нём сведений. Поскольку утверждения следователя о том, что Лесняков Д.В. давал в суде показания подтверждающие обвинение, предъявленное Чащину С.М. не соответствуют действительности. Суду такие показания не были предъявлены следователем. Поэтому утверждения следователя в постановлении о том, что он эти показания Леснякова Д.В. приобщил к материалам уголовного дела № 374210, нельзя считать достоверными. Не соответствуют действительности и утверждения следователя, изложенные в его постановлении о моём отводе, о том, что интересы Чащина С.М. противоречат интересам Завьялова Д.В., Фреера С.Н. и Кузьменко И.В. Эти лица не установлены, допросов их нет. Поэтому, какая у них будет позиция по делу, следствие не знает. Только может предполагать. На таких предположениях следователь Островидов А. уже пытался меня отвести от участия по делу № 374210, но решением Пресненского районного суда г. Москвы от 18 мая 2011 г. эти действия (бездействие) и решения суда были признаны незаконными и необоснованными.

Кроме того, я обжаловал действия (бездействие) судьи, связанные с принятием решения о моём отводе. Этой процедуре ст. 256 УПК РФ придаёт особое значение, описывая её исполнение. Постановив, удовлетворить ходатайство прокурора о моём отводе, судья обязана была его исполнить по правилам, изложенным в ст. 256 УПК РФ, удалившись в совещательную комнату, изложить отвод в виде отдельного процессуального документа. Этого судья не сделала. Я также обжаловал действия (бездействие) судьи, связанные с подачей мною кассационной (апелляционной) жалобы. Не имея никаких полномочий на возврат моей кассационной жалобы, судья неправомерно вернула её мне, обосновав свои действия (бездействие), также, как это сделала судья Московского городского суда Васюченко Т.М., — « в соответствии со ст. 355 ч. 5 УПК РФ не подлежит обжалованию постановление, вынесенное в ходе судебного разбирательства». Таким образом, есть все основания полагать, что игнорируя Конституцию Р.Ф., правовую позицию Конституционного Суда РФ, требования УПК РФ, указания Президиума Верховного Суда РФ, такую правоприменительную практику в г. Москве формирует судья московского городского суда Васильева Н.А. В этой связи практика дела по Чащину С.М. убеждает, что с помощью судей надзорных инстанций в стране либо можно добиться правосудия, деятельности по правилам, установленным Конституцией РФ и процессуальным законодательством, либо способствовать судебному произволу. Очень хотелось, чтобы судьи надзорных инстанция занимались первым. Иначе никакой гарант Конституции РФ, прав и свобод человека, формирующий исполнителей судебной власти страны, не справится с тем произволом, что в настоящее время имеет место в стране.

 
Комментарии (2)

Автор: ossin Категория: Прочие заметки