В обществе на протяжении длительного времени обсуждаются проблемы, существующие в тюремной системе России http://antipytki.ru/2017/07/20/penitentsiarnye-sistemy-i-penitentsiarnye-reformy-v-zarubezhnyh-stranah/
Говорят о том, что тюремная система не выполняет своей главной функции — не исправляет преступников. Но может ли она сделать их законопослушными, если нет верховенства закона в стране, если сами правоохранители и носители судебной власти не спешат подчиниться требованиям Конституции и порядку судопроизводства?
Много лет рассуждают о том, что российская тюрьма территория беззакония, насилия и пыток, но не вскрывают истинных причин существования такого в государственной системе.
С возмущением говорят о том, что у нас треть сидит ни за что, а треть — не за то, забывая о том, что в этом тюремная система не виновата. В стране, где нет власти Конституции, обеспеченной её гарантом и правосудием, иначе быть не может.
Что же предлагают для реформирования тюремной системы?
Прежде всего, предлагают снижать количество заключенных, путём ввода понятия уголовного проступка для преступлений малой и средней тяжести.
Эта инициатива находит поддержку и в Верховном Суде РФ. Именно оттуда пришла инициатива сделать кражу на сумму 5 тыс. руб., административным проступком. Возможно, кража на такую сумму для получающих миллион рублей, не может считаться общественно опасным деяниям, но для миллионов работающих и пенсионеров, получающих 7 тыс. руб. в месяц, кража в 5 тыс. руб. — трагедия.
Предлагают также меньше арестовывать людей и помещать в СИЗО, забывая о том, что ежегодно более 9 000 000 пострадавших от преступлений не получают статус «потерпевший», так как им неправомерно отказывают в возбуждении уголовных дел. А это значит, что фактически надо арестовывать и сажать в СИЗО в 5-7 раз больше, чем их сидит сейчас.
Анализ предложений по реформированию тюремной системы в России показывает, что реформирование собираются осуществлять без учёта действующего законодательства и практики его применения.
А между тем, снижать количество заключенных и меньше арестовывать позволяет и ныне действующее законодательство.
В стране уже шесть лет действует п.п. 8 п. 2 ст. 235 ГК РФ, позволяющий обращать по решению суда в доход Российской Федерации имущество, в отношении которого не представлены в соответствии с законодательством Российской Федерации о противодействии коррупции доказательства его приобретения на законные доходы;
При этом не надо доказывать, каким криминальным способом (мошенничеством, взяткой, должностными злоупотреблениями) эта частная собственность оказалась в обладании чиновника.
Не требуется ни засад, ни оперативных разработок, ни задержания, ни предъявления обвинения, ни доказывания виновности конкретного лица.
Тысячи чиновников занявшие свои должности для криминального обогащения или приобретения имущества не на свои доходы, остались бы бедными, но дома.
Но за все эти годы п.п. 8 п. 2 ст. 235 ГК РФ, предусматривающий основания прекращения права собственности, применялся не более 20 раз.
Из двенадцати губернаторов, что под следствием, национализировали только состояние губернатора А. Хорошавина.
Дома, земли, машины и драгоценности Александра Хорошавина и его семьи отошли государству.
Почему робеет гарант Конституции применять широко эту меру к своим назначенцам? Уже и Конституционный Суд РФ высказался о правомерности применения такой меры к тем, кто не имеет доказательств на приобретение имущества на законные доходы http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_207895/#dst100074
Приблизительные расчёты показывают, что эти меры не только оставили дома, а не в СИЗО, вороватых чиновников, но и позволили в разы увеличить пенсии и социальные выплаты.
Представляется целесообразным и в России принять Закон «О криминальных финансах». Он даст возможность направлять собственникам активов «запрос о состоянии имущества необъясненного происхождения», как это предусматривается с 1 января в Великобритании (unexplained wealth orders, UWO).
Владелец компаний, недвижимости, банковских счетов, другого имущества, вызвавшего вопросы со стороны государственных органов, обязан будет САМ доказать законность происхождение средств.
Под действие этого закона попадут те дамы и господа, чьи официальные доходы явно недостаточны для покупки имущества, того же особняка в Подмосковье, если стоимость актива превышает 10 млн. руб. И в этом случае не надо будет заполнять СИЗО теми, кто неправомерно обогатился. Пусть остаются дома и попробуют пожить на одну зарплату.
Ответ на вопрос: «Почему у нас треть сидит ни за что, а треть — не за то?» найдём в анализе законодательства, которым регулируется помещение в места лишения свободы и пребывания в них.
В статье 22 Конституции России говорится, что арест, заключение под стражу и содержание под стражей допускается только по судебному решению.
Казалось, что это правильно. Уголовное судопроизводство имеет своим назначением: защиту личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения её прав и свобод (ст. 6 УПК РФ).
Кроме того, носители судебной власти обязаны исполнять принципы уголовного судопроизводства, по которым никто не может быть задержан по подозрению в совершении преступления или заключён под стражу при отсутствии на то законных оснований, предусмотренных УПК РФ.
Заключение под стражу возможно только при наличии законного и обоснованного постановления о привлечении в качестве обвиняемого.
Но заключая под стражу, суды не проверяют исполнение порядка привлечения в качестве обвиняемого, что установлен в статье 171 УПК РФ. Они не проверяют, имел ли следователь достаточно доказательств, для обвинения лица в том преступлении, в котором обвинил.
Таким образом, осуществляющими уголовное преследование, а также судьями не исполняется то, что требует Конституция РФ и принципы уголовного судопроизводства.
Поэтому и получается, что треть сидит ни за что, а ещё треть — не за то.
А вот что происходит в СИЗО с обвиняемыми.
В Правилах внутреннего распорядка следственных изоляторов уголовно-исполнительной системы, записано: «Дежурный по камере обязан:
- расписываться в Журнале назначения дежурных по камерам об ознакомлении с обязанностями дежурного по камере» (абзац дополнительно включен приказом Минюста России от 27 декабря 2010 года N 410).
Если эта обязанность не исполняется вот, что происходит на практике.
Федеральный закон «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений», в статье 38 Меры взыскания, предписывает: «За невыполнение установленных обязанностей к подозреваемым и обвиняемым могут применяться меры взыскания:
выговор;
водворение в карцер или в одиночную камеру на гауптвахте на срок до пятнадцати суток, а несовершеннолетних подозреваемых и обвиняемых — на срок до семи суток».
Моему доверителю Л., что находился в СИЗО-1, было наложено 17 взысканий за два месяца только за то, что он отказался поставить подпись в Журнале дежурного по камере. За эти же проступки его в июне-июле помещали трижды по пять суток в карцер.
Фактически с 16 июня по 25 октября 2011 г. его систематически помещают в карцер. Получение передач, писем и свиданий с родственниками его в это время лишают. Более того, у моего доверителя Л. принимали заказ на горячую пищу, либо давали возможность получить продуктовую посылку, которую с малолетней дочкой на руках собирала его жена, а затем, с малолетней дочкой на руках ещё отстаивала очередь, для того чтобы её передать в СИЗО. Но воспользоваться этими продуктами он не мог, т.к. его тут же помещали в карцер и продукты пропадали. Разве это не издевательство? Как же можно поступать так с человеком, чья виновность в совершении каких-либо преступлений ещё не доказана?
В уведомлении подписанным начальником СИЗО отмечалось, что за период содержания Л. под стражей с 29.06.2009 г. по 07.06.2011 г. он никаких взысканий не имел, т.е. за два года пребывания под стражей ни единого взыскания. При этом 08.09 2010 г. он получил благодарность за добросовестное исполнение обязанностей дежурного и поддержание образцового порядка в камере.
Иначе, как произволом администрации СИЗО-1 нельзя назвать наложение взысканий за отказ расписаться в Журнале назначения дежурных по камере.
Мои многочисленные жалобы на этот произвол в прокуратуру, суды, а также к гаранту Конституции, оставлены без удовлетворения.
В итоге мой доверитель Л. получил характеристику, в которой было указано, что «за период содержания под стражей в ФКУ СИЗО-1 ФСИН России обвиняемый Л. зарекомендовал себя с крайне отрицательной стороны».
В ст. 167 УПК РФ четко регулируется порядок отказа от подписи обвиняемого и никаким законодательством не предусмотрено какое-либо взыскание на обвиняемого или наказание его за отказ от подписи на любом документе.
Поэтому введение Приказом Минюста РФ такой обязанности на дежурного по камере, как «расписываться в Журнале», а также наказание карцером за отказ поставить свою подпись, нельзя считать правомерным. Был бы в стране гарант Конституции это издевательство над обвиняемым вряд ли было возможно в России.
Изложенное удостоверяет, что любое реформирование в России возможно только на основе анализа действующего законодательства и практики его применения. Но всё осуществиться может только при наличии в стране гаранта Конституции, способного обеспечить реализацию воли народа, изложенную в Основном Законе страны.